Всегда твой - Кай Хара

Слова приземляются между нами, как вызов, и заряжают воздух.

— Мы пойдем, — говорит Беллами, направляя двух других девушек в свою комнату. — Дадим вам возможность поговорить и закончить это.

Его глаз дергается, когда она говорит «закончить». Его челюсть сжимается, когда он устремляет на меня свой темный напряженный взгляд.

— Я не собираюсь притворяться, что мы не собираемся прижимать уши к двери, — говорит Тайер.

— Просто на случай, если ты задумаешь совершить какую-нибудь глупость, Феникс, — добавляет Нера, как-то сразу протрезвев настолько, что бросает на него ядовитый взгляд.

Он даже не смотрит на них, его ледяные глаза остаются прикованными ко мне, пока они заходят в комнату Беллами и закрывают дверь.

Мы стоим в десяти футах друг от друга и смотрим друг на друга в молчаливой игре воли. Моя грудь вздымается, когда я пытаюсь сделать глубокий, но контролируемый вдох.

Наконец я произношу.

— Ты не можешь просто врываться в дом, когда тебе вздумается. — Пусть это будет подсознательный промах или просто мысль о том, что у меня есть еще время до его возвращения домой, но я до сих пор не заперла окно.

Его рот сжимается.

— Раньше ты не возражала.

— Теперь я против. — Я отвечаю без эмоций. Мой ответ изменился с момента нашего последнего разговора. — Убирайся.

— Нет. — Он огрызается, делая еще один шаг ко мне. — Почему ты не надела свое кольцо?

Его голос едва превышает шепот, но такой угрожающий, что у меня по коже бегут мурашки, а по позвоночнику пробегает дрожь.

— Просто уходи, Феникс.

— Ответь на вопрос. А еще лучше — скажи, почему оно находится у меня. Скажи, зачем тебе возвращать его мне. — Он выдавил из себя сквозь стиснутые зубы, его челюсть гневно сжалась.

Он просто хочет сразу перейти к делу, к черту мою готовность к этому разговору. Находиться с ним в одной комнате, стоять перед ним, когда он смотрит на меня такими глазами, — это уничтожает меня.

Трусиха во мне желает, чтобы он просто позволил мне стать его призраком. Он все равно собирался разорвать отношения, так почему же он не может просто тихо уйти в ночь, как и планировал, без этой конфронтации.

— Это больше не мое кольцо.

Еще один шаг ко мне. Единственное, что нас разделяет, — кухонный остров. Он хватается за него с такой силой, что костяшки пальцев приобретают красно-белые оттенки.

— Что, черт возьми, это значит? — я вижу, что он изо всех сил старается держать себя в руках и держится за стойку, чтобы не сорваться.

— Я больше не выйду за тебя замуж. Все кончено. Я отменила помолвку. Оба наших отца знают об этом, и мой отец предоставит тебе список других потенциальных невест на замену, чему, я уверена, ты будешь несказанно рад. А теперь прошу тебя, уходи. — Я пренебрежительно говорю, скрывая, как дрожит мой голос, и поворачиваюсь лицом к стойке, где наливаю себе еще один стакан воды.

Я слышу сердитые шаги вокруг кухонного острова, предполагаю, что к двери, но тут его руки оказываются у меня на руках, и он грубо разворачивает меня обратно к себе, его лицо настолько темное от ярости, что его почти не узнать.

— Ты что, совсем с ума сошла? Я уезжаю на три дня, а ты думаешь, что сможешь разорвать эту помолвку? — он хмурится. — Ты думаешь, я просто так отпущу тебя?

— Это не тебе решать. Ты не можешь решать за меня.

Он невесело усмехается.

— Мне все равно, чего ты хочешь. Ты была обещана мне и выйдешь за меня замуж.

— Уже нет. — Злость подтачивает мои слова. — Я помолвлена с другим.

Я не знаю, почему я лгу. Это так легко слетает с моих губ, что я сама удивляюсь. Но когда он отступает назад, словно я только что дала ему пощечину, его лицо ошеломлено, а в глазах мелькает обида, это разжигает во мне злобную часть, которая хочет причинить ему такую же боль, какую он причинил мне.

— Отца пришлось убеждать совсем недолго. Оказывается, он не самый большой твой поклонник.

Его взгляд опускается на мою левую руку, где он с горящими глазами рассматривает мой голый безымянный палец. Он снова смотрит на меня.

— Зачем ты это делаешь?

Настала моя очередь недовольно рассмеяться.

— Я ничего не делаю, я просто даю тебе то, что ты хотел. Что ты сказал моему отцу все эти месяцы назад? Пусть один из них женится на ней? Что ж, твое желание исполнилось, Феникс. Это мой последний подарок тебе.

Я пытаюсь пройти мимо него, но он хватает меня за руку и прижимает к себе.

На мгновение мы замираем — эти некогда привычные объятия теперь испорчены гневом, предательством и обидой. Неровное дыхание притягивает его глаза к моим губам. Его взгляд затуманивается от вожделения, когда я смачиваю их, а мой рот внезапно пересыхает под пылким взглядом.

Я наблюдаю в реальном времени, как в его глазах проносится буря, сменяясь похотью. Он прижимает меня к холодильнику, и я слышу, как приправы с грохотом бьются в дверцу позади меня, прежде чем оседают. Его рука ложится рядом со мной, прижимая меня к себе.

— Это было тогда, Сикс, а это сейчас. Я не позволю тебе бросить меня, тем более выйти замуж за другого. — Он хватает меня за челюсть и заставляет поднять лицо, чтобы посмотреть на него. Его прикосновение далеко не мягкое, и эта жестокость отражается в его суровом взгляде. — Из вежливости я дам тебе совет и предлагаю прислушаться к нему. — Он говорит так близко к моему лицу, что я чувствую, как его горячее дыхание ударяет меня по щекам с каждым гневным словом. — Никогда не надевай чужое кольцо на свой палец. Ни в комфорте собственного дома, ни передо мной, ни когда-либо еще.

— Ты больше не можешь указывать мне, что делать. Твои чувства больше не имеют значения. — Я смело добавляю, подчеркивая, что хочу порвать с ним.

Он продолжает, как будто я его и не прерывала.

— Если ты это сделаешь, я сломаю все кости в его теле, одну за другой, так больно и медленно, как только смогу, и заставлю тебя наблюдать за всем этим. — Его губы нависают над моими, пока мы не обмениваемся неровным дыханием, а его слова не более чем антагонизирующий шепот. — Потом я буду трахать тебя во все твои дырочки у него на глазах, пока ты не вспомнишь, что каждая твоя частичка принадлежит мне. И только когда он промучается несколько часов, я перережу ему горло и буду