Заложники солнца - Мила Бачурова

В дверях спальни появились встревоженные Олеся и Лара.

– Не будильник, а звонок специальный, – принялся рассказывать Джек. – И трезвонил он – не просто так. Это, девка сказала, у них типа сигнализации. Дом, где они все, кто у Илюхи работает, живут – прямо через дорогу от лабораторий. И, если что срочное, им сообщения передают. Ходить-то днем не могут, вот и хреначат звонком.

– И что?

– А я не сказал? Получилось у них! Ну, у бункерного.

Лара всплеснула руками.

– И ты молчишь?!

– Я – молчу?! А кто, по-твоему, с бабы слез и сюда присайгачил – Пушкин, что ли?

– Отставить базар, – скомандовал Рэд. – Комбезы! – Он уже натягивал брюки.

– Есть!

Девушки побежали в свою комнату. Рэд и Гарри быстро одевались. Бункерный добился своего, и никто в отряде не сомневался, что нужно оказаться рядом.

– Жека, – шнуруя ботинки, позвал Гарри.

– У?

Поджидавший друзей Джек расстегнул комбинезон и плюхнулся на койку. Гарри насмешливо переглянулся с Рэдом.

– Ты хоть кончить-то успел?

– А как же. – Джек довольно ухмыльнулся. – Как понял, что сейчас ей не до меня будет, сразу намертво вцепился! Это все, говорю, лапушка, конечно, охереть как круто, только погоди-ка минутку… Эх… – Он дурашливо всхлипнул. – Полюбила я пилота, а он взял, да улетел! Свесил жопу с самолета – напугать врага хотел…

Хохот не помешал Рэду и Гарри одеться. Из спальни вышли одновременно с девчонками, закрывавшими соседнюю дверь.

– Чего ржете?

– Да фигня, – заверил Джек. – Вам не смешно будет.

* * *

– Просыпайся! – Кирилла встряхнули за плечо. А сказано было таким тоном, что сон как рукой сняло.

Он сел и быстро надвинул ПНВ. Шепотом спросил у Лары:

– Почему встали?

– Олеська людей чует, – так же тихо отозвалась она.

Владимир отряд обходил по «дальняку» – Рэд решил владения Толяна на всякий случай оставить в стороне. Решение командира не обсуждалось, хотя радости никому не доставило.

– По деревне парень шел, – ворчал себе под нос, упираясь рядом с Кириллом в телегу, Джек, – был мороз трескучий! У парнишки хрен стоял – так, «на всякий случай»…

«Дальняк» напоминал то убитое насмерть шоссе, по которому бойцы пробирались к Талице. Дождь лил без остановки. Одежда не сохла, костер больше дымил, чем горел, ноги и колеса вязли в грязи. Успокаивали себя лишь тем, что осталось – вот, чуть-чуть!

Шли без привалов, в телеге отдыхали по очереди. Эх, только задремал… Кирилл, вместе с Гарри, спрыгнул на землю.

– Дикие? – Рэд стоял рядом с Олесей.

– Нет. Цивильные… Но с оружием.

– Много?

– Много.

– Толян. – Рэдрик выругался. – Вот же козлина, даже ливень не помеха! Ладно. Мы с Жекой – на разведку. А вы сходите с дороги, спрячьтесь пока в лесу. Придем – решим, что дальше делать.

Разведчиков не было долго. Забравшегося в телегу Кирилла клонило в сон.

Чтобы не задремать, он перелистывал новый, недавно начатый блокнот – его, вместе с пробиркой темного порошка (добытое в лаборатории вещество честно разделили пополам) – вручил «коллеге» Илья. Записи было не различить, но пересчитывать исписанные страницы и прикидывать, сколько еще осталось написать, темнота помешать не могла. Мешали Кириллу хмурые, напряженно застывшие лица адаптов. Друзьям не нравилось происходящее. Возвращения разведчиков дожидались молча.

По лицам Рэда и Джека стало ясно, что все даже хуже, чем предполагалось.

– Дорогу завалили. Кирпича битого насыпали – вот так. – Рэд показал по плечо. – Не проехать. – На лице появилось знакомое жесткое выражение.

Кириллу заранее не хотелось слушать то, что сейчас услышит… Не ошибся.

– Лошадей выпрягайте, – приказал Рэд. – Из телеги взять только жратву и оружие. Лесом уходить будем, налегке, – иначе не прорвемся.

Лара ахнула.

– Телегу здесь оставим?

В Нижнем они с Гарри, поправившись, не сидели сложа руки. Лара работала в больнице, Гарри подвизался на верфи – там собирались к следующей навигации спустить на воду второй пароход. Труд – и их, и Кирилла в лаборатории, – Илья щедро оплатил, Лара не раз перечисляла, сколько всего полезного везет отряд домой! Ни из одного похода с таким богатством не возвращались.

А теперь Рэд заставлял бросить телегу здесь. В лесу. Под проливным дождем и под боком у Толяна… Отвечать на возглас он не стал.

– Гарик, Жека – лапник готовьте. Закидаем, авось не заметят… Не ной! – одернул Рэд кусавшую губы Лару. – Живы будем – вернемся.

Лара придирчиво осмотрела замаскированную в овраге телегу и немного утешилась. Отряд нарядился в комбинезоны. Олеся и Гарри держали в поводу оседланных лошадей – бойцы готовились выступать.

– А мне что делать?

– Тебе – под ноги не лезть.

Указания были розданы всему отряду – кроме Кирилла. Озвучены четкие инструкции про «железный ящик» – тот ни при каких обстоятельствах не должен попасть в лапы к Толяну. Бойцы могут «хоть все полечь», но «пассажира» и «ящик» необходимо доставить в Бункер – как велел Герман.

– Знай себе шухерись как следует… Ты у нас – главная ценность, забыл, что ли?

– Забыл, – не сдержался Кирилл, – и тебе советую.

«Главная ценность»… Слушать противно. То, что в начале похода воспринималось как должное, сейчас показалось чванливой глупостью.

– Главное – не я, а контейнер! И в рюкзаке тетради еще, их тоже надо будет Сергею Евгеньичу отдать.

Кирилл оглядел адаптов, всех по очереди.

Сумрачное лицо Олеси. Обиженное – Лары, ухмыляющееся – Джека. Сосредоточенное – Гарри, и, наконец, Рэда. Тот смотрел жестко, и Кирилл на всякий случай приготовился отразить удар по морде.

– Обойдусь без прикрытия, – объявил он. – Я ничем не ценнее любого из вас! А настоящая ценность – в контейнере. Его надо беречь и до Бункера донести во что бы то ни стало! А уж кто это сделает – не так важно…

Бац! Командирскую оплеуху Кирилл все же пропустил.

Но Рэд бил не всерьез. Так, для острастки.

– Ты мне бойцов с нарезки не сбивай, – проворчал он. – Слава богу, пока не ты командуешь! Живы будем – еще не так навешаю, чтобы не зарывался…

Рэд ворчал, а Кирилл вдруг понял, с каким выражением адапт смотрит на него.

Это была гордость.

Входной звонок, проведенный от люка в так называемую «рубку», – помещение, куда на десяток мониторов передавали изображения внешние камеры, – сегодня прозвучал в неурочное время.