Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

— Нет, — громко ответил он.

— Так вот. Этот Тенгель из рода Людей Льда был очень злым человеком. Он продал душу Дьяволу. Так говорят, во всяком случае. А взамен стал счастливым. Кроме того, что он продал душу, он пошел на то, что его потомки могли рождаться со способностями, какими не обладают обычные люди. Они как бы становились слугами Злого духа. Я понятно объясняю?

Йохан кивнул. Его прямо-таки трясло от возбуждения.

Вот они, доказательства, которые он представит на суде!

Люди Льда. Проклятые, осужденные.

— Не то, чтобы я очень верил в эти россказни, — продолжал Тенгель. — Но в моем отце было что-то злое. Во всех нас, представителях этого рода, что-то такое есть. Посмотрите на мою внешность! Я один из тех, на ком отразилось это проклятие. На Суль тоже. Всю свою жизнь я посвятил борьбе с этим злом, пытаясь заниматься добрыми делами. Боже, как же мне приходилось тяжело! Как часто я был просто в отчаянии! Мы с Силье пытались воспитывать Суль доброй, но не всегда нам это удавалось. Она как-то не осознает разницу между добром и злом, между тем, что хорошо, а что плохо. Но до вашего приезда я даже и не подозревал, как много хорошего в ней заложено. Она чудесная девочка, герр Йохан. Так самоотверженно борется со злом в своей душе!

— Но вы, верно, не единственные в роду Тенгеля Злого? — лукаво спросил Йохан.

— Теперь мы остались одни. Видите ли, люди фогда убили всех остальных. Но нам повезло. Мы сумели бежать через горы. Никто не знает о том, что мы уцелели. Никто, кроме двух женщин, что живут в Гростенсхольме, и маленького мальчика. Он бежал вместе с нами из долины Людей Льда. Да, еще четыре старика, живущие в Трёнделаге. Но они никому про нас не скажут. И вот теперь еще и вы, герр Йохан. Но вы стали нашим хорошим другом, и мы вам полностью доверяем. Вас очень полюбила Суль, она так волнуется за ваше здоровье.

Герр Йохан сглотнул. Он так разволновался, что у него опять заболел живот.

Суд… костер… Это произведет настоящую сенсацию… О, наконец-то, милостивый Боже!

Победа! Головокружительная удача!

— Поверьте, герр Йохан, моя борьба с самим собой была долгой и трудной. Я был, есть и буду добрым к людям. Если б я только знал, что мне удастся…

«Мне бы сейчас сюда мои пыточные инструменты! Уж я бы придумал самые изощренные пытки».

Откуда-то издалека донесся голос Тенгеля:

— Что с вами, герр Йохан? Вы плохо себя чувствуете?

Больной что-то неразборчиво пробормотал. Тенгелю показалось, что ему стало лучше. Его зеленое лицо начало приобретать нормальный цвет.

Выходя из комнаты, Тенгель остановился и прикрыл глаза. Он так устал! Правильно ли он сделал, что рассказал Йохану обо всем? Понял ли тот его?

Рядом оказалась Суль. Она вопросительно смотрела на отца. Положив ей руку на плечо, Тенгель повел ее прочь от двери.

— Что случилось, Тенгель?

Он прикусил губу:

— Суль, я не знаю, что это за человек. Я говорю о герре Йохане. Но мне все время казалось, что тут дело нечисто. Ты ведь знаешь, что я чувствую, когда что-то не так.

Девочка кивнула.

Выйдя из дома, они пошли дальше по тропинке. День был пасмурный и прохладный. Лето явно кончилось.

— Может произойдет что-то ужасное. Я попробовал поговорить с ним по-дружески. Я хотел пробудить в нем самые хорошие чувства и рассказал о нашем бремени.

— А что, если он вовсе не такой, как ты думаешь?

Тенгель грустно улыбнулся:

— Будем надеяться на лучшее.

Взгляд ее стал серьезен:

— Наверно, ты поступил правильно, отец. Мне кажется, что все закончится хорошо.

— Я что-то не чувствую уверенности, — ответил он. — Как ты думаешь, кто он на самом деле?

— Раз уж ты начал… Этот противный служка говорил нечто, что можно принять за предупреждение. О том, что нам не удастся спокойно жить, или что-то в этом роде. Я думала, что он это просто так говорит, а может быть, и нет.

Пальцы Тенгеля впились в плечо девочки:

— Милостивый Боже! Что же нам делать?

— Продолжим нашу работу, вот и все. Я попробую пробудить в нем самые лучшие его качества. Не бойся, — улыбнулась она. — Я знаю свое место.

— Вот и хорошо. Сделай, что сможешь.

Она наклонила голову:

— Я сделаю все, что в моих силах. Я же добрая девочка, и ты это знаешь.

— Знаю. Ты очень способная. Уверен, все будет хорошо.

Наступило время расставания. Йохан оделся в простое коричневое пальто.

Младшие дети обняли его на прощание. Он до сих пор чувствовал их руки у себя на шее. А фру Силье дала с собой корзинку с едой и теплой одеждой. Со слезами на глазах она пожелала ему всего самого хорошего.

Герр Тенгель протянул на прощанье свою сильную руку. Его удивленные глаза смотрели на Йохана открыто и доверительно.

— Не забудьте принимать лекарства. И помните, что вы, герр Йохан, от природы человек слабый, подверженный заболеваниям. Спасибо вам, что разделили с нами наше простое пристанище. Мы были вам очень рады.

— Я тоже рад, — пробормотал он. Ему было трудно найти нужные слова. — Примите мою искреннюю благодарность за… уход.

Герр Тенгель протянул ему небольшую шкатулку из серебра.

— Возьмите ее и носите всегда при себе. Это амулет, он защитит вас от злых сил. Это вам от ведьмы, — засмеялся Тенгель. — Каких только ужасов там нет. Но я не верю.

Поколебавшись немного, Йохан принял подарок. Вот оно, вещественное доказательство, которого ему так не хватало. Великолепно! Как раз то, что нужно!

Парень почувствовал на себе взгляд Суль. Глаза призывно блестели, словно просили его о чем-то. Эти чудные зеленые глаза…

Суль порывисто обняла его, обвив руки вокруг шеи. Совсем еще ребенок. Он тоже обнял ее, может, немного крепче, чем следовало. На глазах у Йохана появились слезы.

Суль в последний раз взглянула на него. Глаза были грустные-грустные, полные безграничной скорби. Ее чувства передались и ему, стало трудно дышать. В груди что-то защемило, и он отвернулся.

Быстро попрощавшись, сел в двуколку. Кучер Гростенсхольма довез его до городской черты.

Герр Йохан не пошел сразу в Акерсхюс. Подождал, пока не скроется из виду двуколка. Потом зашел в ближайший трактир, там попросил бумагу и ручку и, отхлебывая из бокала с вином, решил заполнить протокол. Руки горели.

Он долго сидел так и думал. В груди начинало болеть все сильнее. После бокала вина он заказал еще бутылку. Надо признать, что в тот день он