Лекарство - Ксения Гранд

– Жду на парковке после занятий, – он поворачивается. – Не задерживайся.

– Можно, я хотя бы заскочу домой переодеться?

– Нет.

Прежде чем успеваю что-либо добавить, его тень уже скрывается за углом. Занимательная беседа. Кто-кто, а Блэквуд слова на ветер точно не бросает. И почему я еще не додумалась носить сменную одежду в рюкзаке?

* * *

Ныряю под одеяло прямо в вечернем платье. Нет сил переодеваться. После шестичасового пребывания в вертикальном положении спина ноет немыслимо. За последнюю неделю я порядком устала. Что уж там, я буквально разрывалась на части между делами насущными и второстепенными. Учеба, друзья, репетиции, контрольные – бесконечный сценарий каждого дня, к концу которого я валилась с ног. Если к пятнице у меня оставались какие-то запасы сил, то произошедшее на Демонстрации выбило у меня и их. Я подозревала, что что-то может пойти не так, но даже мое чутье не уберегло меня от неминуемого.

– Сильвер! – руки Мирилин оплетают мою шею. – Ты жива, ты цела и ты… здесь!

– Я тоже рада тебя видеть.

– Ты только посмотри на себя! На тебе ни царапины!

– Да, знаю.

А еще я знаю, что это все благодаря моей способности к самоисцелению. Но не думаю, что об этом стоит сейчас упоминать.

– То, что ты сделала… Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна. Все мы.

То, как искрятся от радости ее глаза, меня почти растрогало, если бы не одно «но»:

– Это не только моя заслуга, но и твоего брата тоже.

При упоминании о Блэквуде блеск в ее глазах испаряется. Она поворачивается к шкафу, слишком резко для того, кто еще секунду назад висел у меня на шее.

– Насчет этого… я должна тебе кое-что рассказать.

– Расскажешь после Демонстрации.

– Но я…

– Сейчас это не важно, – она усаживает меня на кресло возле кровати, – лучше расскажи, как ты.

Может, это и к лучшему. Не уверена, есть ли у меня право рассказывать о смерти ее семьи, но, с другой стороны, если не я, то кто? Рано или поздно она должна узнать всю правду.

– Ладно.

Пока я рассказываю о том, как пережила неделю на Другой стороне, в голове всплывает одна важная деталь, которую я хотела уточнить.

– Это правда, что у вас с Блэквудом был еще один брат?

Вопрос звучит неуместно, особенно после рассказов об ужасах Другой стороны и длительной паузы со стороны Мирилин, но она все же находит в себе силы ответить.

– Да, правда.

– Расскажи о нем.

Думала, подобная наглость возмутит Мирилин, но она отвечает с ностальгической улыбкой.

– Его звали Сидриан. Ему было девять, когда… все случилось.

– Каким он был?

– О, – улыбается она, – он был замечательным. Таким смышленым в свои годы. Парни из соседних домов часто дразнили его из-за цвета глаз, но он никогда не давал себя в обиду. Всегда находил, как обернуть ситуацию в свою сторону и выставить их идиотами.

– А что не так было с его глазами?

– Они были разного цвета.

– Как это?

– Правый глаз – карий, а левый – серый, – поясняет она. – Это называется гетерохрония, дефект окраса глаз. Хоть она почти всегда передается по наследству, у нас с Блэквудом почему-то глаза получились нормального цвета, а вот Сидриану повезло меньше. Хотя я никогда не считала это недостатком. Напротив, это была его особенность.

Чувствую, как во мне разгорается интерес. Внезапно у меня появляется желание узнать об их семье еще больше, так, словно она для меня что-то значит.

– Как часто встречается подобный дефект?

– Вероятность развития гетерохронии один к ста тысячам, – она делает долгую паузу, затем продолжает. – Это правда интересная особенность. Жалею, что не унаследовала ее. Знаешь, – она пододвигается ближе, будто хочет поведать мне строжайший секрет. – Иногда я… я представляю, что было бы, если бы Сидриан… был жив. Каким бы он был… как себя вел… кем бы стал.

В глазах Мирилин появляется отблеск слез. Она делает паузы между словами, хватает воздух, как рыба, выброшенная на берег, и по этим коротким вздохам становится ясно, как тяжело ей об этом говорить. Жестоко ее так мучать.

– Извини, что спросила. – Да нет, все нормально, – она стряхивает каплю с глаз. – Давай позже об этом поговорим, ладно? Время поджимает, а нам еще нужно так много сделать. – Что сделать?

– Подготовиться.

Она распахивает дверь в комнату, полностью заставленную одеждой. Это же целый зал! И повсюду вешалки с платьями, юбками, брючными ансамблями, пеньюарами. Внутри закрадывается странное предчувствие. Надеюсь, мне не придется все это примерять.

– Кстати, это тебе, – она указывает на подарочный пакет на кровати.

– Что это?

– Откроешь дома.

Ее многозначительное подмигивание дает понять, это «что-то» мне явно понравится. Мирилин оставляет выбор наряда за мной, пока она бегает в поисках аксессуаров. И вот мы уже спускаемся по парадной лестнице, я в черном платье с открытой спиной, Мирилин – в юбке и шикарном бордовом бюстье. Когда мы появляемся в банкетном зале, он уже до потолка забит людьми. Не думала, что столько народа захочет увидеть лекарство в действии. В моей голове это представлялось скорее как собрание, а не торжественный вечер. А тут даже живой оркестр и столы с закусками. Официанты лавируют в толпе с бокалами красного вина. Прохожу за Мирилин в самую «гущу» и замечаю, как взгляды окружающих прилипают ко мне один за другим.

– Почему все так на меня смотрят?

– Как почему? Ты ведь, можно сказать, знаменитость. Последняя из Двенадцатых. Не хочу хвастаться, но половина гостей собралась, только чтоб на тебя посмотреть.

Посмотреть на меня? Что за чушь. Я ведь обычная девушка из провинциального городка. У меня даже машины нет. На что тут смотреть? Но, ввиду того, как на меня поглядывает ползала, посмотреть есть на что.

– А еще, думаю, твой наряд сыграл в этом роль. Просто…

– Мирилин! – к нам подлетает женщина с яркой до неприличия помадой. – Ты, как всегда, прекрасна!

– Здравствуй, Бренда.

Они обмениваются поцелуями в обе щеки.

– Неужели слухи не врут? Это на самом деле она?

Рассматривает меня с ног до головы, словно меня здесь нет. Теперь понимаю, откуда эта привычка Блэквуда. Видимо, для сиринити это нормально.

– Да.

Женщина в ярком платье устремляется ко мне. Такой дивный цвет. Не уверена, что знаю его название. Что-то среднее между коралловым и розовым.

– Бренда Ливингстоун, безумно рада знакомству.