Как стать злодеем в Габене - Владимир Торин

задушили. Комок застрял в моем горле, и я подавилась».

– Страшный голос, который заставляет мышей прятаться… – прошептала Полли задумчиво. – Страшный голос… голос…

На ум пришли бронзовые вещатели, по которым сообщают о приближении бури, но ближайший находится на Блошином маяке на берегу канала, в то время как речь в загадке, несомненно, шла о мосте, но здесь ведь совсем ничего нет, кроме харчевни, станции и рельсов…

И тут Полли осенило. Ну разумеется!

– Что-то синее со страшным «голосом». Что в этой дыре под названием «Тремпл-Толл» есть синее, чего боятся… «мыши»?

Зубная Фея спустилась на землю, спрятала крылья в кофр-ранец и, оглядевшись по сторонам, двинулась к громадному сугробу, стоявшему напротив трамвайной станции.

Пост констебля, расположившийся у ограждения моста, подходил под условия загадки полностью: прежде тумба была синей, а ее вой заставлял шушерников забиваться в норы.

Зачем Зои Гримм указала ей на нее? Если это и ловушка, то в чем именно она заключается?

Покинутый пост констебля не выглядел хоть сколько-нибудь угрожающе. Полли не знала, что именно произошло с этой тумбой: четыре ржавые, дырявые трубы, обгоревшие, черные от копоти стенки, висящая на одной петле дверца, от надписи «Полиция» остались лишь «о», «л» и «я».

Полли заглянула за перила моста, пристально изучила ближайшие к тумбе футы снега, но скрытых ловушек так и не обнаружила. Положив ладонь на рукоять гарпунного пистолета, висевшего в кобуре на бедре, она взялась за осмотр самой тумбы. Заглянула в ящик…

«Комок застрял в моем горле, и я подавилась».

– Проверим, что это за комок…

Совать руки в трубы было рискованно – вдруг коварная мисс Гримм спрятала в одной из них мышеловку или что похуже.

Полли поочередно проверила каждое «горло», прежде простучав их. Мышеловки не было, но в нижней левой трубе обнаружилось кое-что другое.

Осторожно достав из раструба конверт, Полли развернула его.

– Ну конечно, – проворчала она. – Этого стоило ожидать…

В письме была очередная загадка:

«Я – урод: одна рука длиннее другой. У меня нет пальцев, но все понимают, куда я указываю. Жонглирую дюжиной шариков, но они недвижимы.

А живу я на ногте каменного пальца и каждый день слушаю людские пересуды да скрежещущее пение старых китов».

Прочитав загадку, Полли тряхнула головой. Какая-то белиберда… Что это еще за цирковой жонглер-уродец?

«Может, речь идет о «Цирке мадам Д.Оже? Или о каком-то уличном балагане? Или… нет!»

Она оборвала себя, понимая, что ее мысли двигаются в неверном направлении. Предыдущая загадка несла в себе иносказательность. Нужно просто понять, что это за «урод». Что о нем известно?

«Одна рука у него короче другой, и все понимают, на что он указывает… указывает…»

– Ясно! – воскликнула Полли. – Это буквально указатель. С этим понятно, попытаемся для начала разгадать, где он находится…

«А живу я на ногте каменного пальца и каждый день слушаю людские пересуды да скрежещущее пение старых китов…»

Внимание Полли зацепилось за слово «китов», и перед глазами у нее тут же предстали район Набережных и берег Пыльного моря. Но ведь похождения Зои Гримм до сих пор ограничивались границами Тремпл-Толл – вряд ли кит смог бы заплыть в канал и уж тем более сомнительно, что ему захотелось бы здесь петь. Нет, это что-то другое… Киты… киты…

И тут ее осенило! Это не киты, а «киты»! Что в Тремпл-Толл порой сравнивают с китами? Подумать только, как все очевидно! Речь ведь идет о дирижаблях!

Мысли устремились в полет: как только Полли подумала о дирижаблях, отгадки потянулись по цепочке. В загадке, вне всяких сомнений, подразумевалась станция дирижаблей в Тремпл-Толл. Но вот какая? Их здесь всего три: «Чемоданная площадь», «Парк Элмз» и «Площадь Неми-Дрё». «Парк Элмз» точно не подходит, поскольку там швартуется лишь один дирижабль-кит, в то время как речь в загадке шла именно о «китах». Остаются «Чемоданная площадь» и «Площадь Неми-Дрё».

Как там говорилось? «А живу я на ногте каменного пальца и каждый день слушаю людские пересуды да скрежещущее пение старых китов…»

– Вот оно! «Слушаю людские пересуды». Если речь идет не о сплетниках из редакции «Сплетни», то о чем же еще?! А значит…

…Зубная Фея была на площади Неми-Дрё уже через десять минут. Опустившись на крышу здания редакции, она сложила крылья и достала из кармана лётной куртки бинокль.

– Где же ты прячешься, урод-указатель?

Она обвела взглядом всю площадь, отдельное внимание уделила столбам-указателям трамвайной станции и станции дирижаблей.

Полли забубнила:

– Две руки – одна короче другой, жонглирую шариками, которые остаются на месте…

Эти шарики загнали ее в тупик. Что еще за шарики? Указатель, жонглирующий шариками…

Полли перевела бинокль на диспетчерскую рубку и вгляделась в погодную вышку. На ней не было никаких «шариков» – лишь шпили, анемометры, улавливатели гроз, туманные и дождевые датчики. Нет, это не то…

– Жонглирую шариками… шариками… Дело ведь не в шариках, – едва слышно проговорила она. – Дело в их количестве… Почему именно дюжина?

И тут внезапно все встало на свои места. Полли поразилась, насколько ответ очевиден.

– Я должна была догадаться сразу! – укорила она себя. –Две руки, и одна при этом короче другой… дюжина шариков, которые недвижимы… «Руки» – это же стрелки! А «дюжина недвижимых шариков» – это двенадцать цифр!

Полли направила бинокль на столб с часами на станции дирижаблей.

– «А живу я на ногте каменного пальца…» Столб чугунный, а не каменный и…

Догадка посетила Полли в тот же миг, как над площадью раздался звон, и она стремительно перевела бинокль на часовую башню. Главные часы Тремпл-Толл…

Часовая башня и правда походила на палец, торчащий над крышами домов. А ноготь у этого пальца был, само собой, циферблатом.

Уняв нервную дрожь в пальцах, Зубная Фея спрятала бинокль и поднялась в воздух. Пронесшись над площадью, она опустилась на карниз у циферблата. В вечернюю темноту сквозь прорези цифр лился рыжий свет, минутная стрелка с гулом переместилась, а часовая…

Очередное послание обнаружилось здесь же – записка была привязана бечевкой к часовой стрелке. Отвязав конверт, Зубная Фея вернулась на крышу редакции и зажгла «штурм-фитиль».

Развернув конверт, она обнаружила еще одну загадка. Игра продолжалась…

«Я был здесь, но уже я там. Каждый день я ем заячий суп, но мои зубы жуют бумагу. Я глотаю саквояжников, а выплевываю башенников. Они бурчат у меня в животе и