Сказки чужого дома - Эл Ригби

– Что?!

Его пальцы яростно вцепились в воротник ее платья, дернули вверх. Затрещала ткань, девчонка даже не взвизгнула. Как и тогда, на набережной, она безропотно дала себя приподнять и глумливо заулыбалась.

– Почта. Люди пишут письма. Кто-то их везет. И…

– Откуда ты знаешь имя поезда? – перебил он, встряхивая ее. – Откуда ты… кто…

Мысли, так старательно разложенные в верном порядке, спутались. Осталась одна, блеклая и дикая: стоило взять винтовку. Винтовку и пару человек. Явиться, не зная противника, с парой пистолетов… по меркам любого другого это было самым идиотским на свете самоубийством.

– Я – это я. Поезд должен был меня катать. Но я не поехала.

Безмятежно болтаясь в захвате, она смотрела хитрым ожидающим взглядом. Ни тени страха. Ни тени… да. Она знала намного больше, чем все, на кого он потратил столько времени. Теперь он был почти уверен.

– Ты…

Она сморщила нос.

– Для начала тебе не помешало бы выучить мое имя. Хотя, скорее всего, ты его знаешь.

Одно усилие над собой, больше не надо. Он сделал вдох, разжал пальцы. Девчонка шумно плюхнулась на коленки, фыркнула и принялась одергивать подол. Убрала свое украшение обратно под одежду и заняла прежнюю позу.

– Тебя зовут Ву, – процедил он сквозь зубы.

– Как славно, – она просияла. – А тебя мне звать Человек-ящерица?

– Плевать.

Он по-прежнему возвышался над ней. Смотрел с особым вниманием, предельно сосредотачиваясь на детали, подмеченной в прошлый раз. Сирота из-под Крова, одна из детей Миаля, хихикающая дурочка в компании зверей и деревянного увальня… Но с самого начала, по одной поступи, по странному взгляду ему показалось, будто…

– Сколько юнтанов ты прожила? – спросил он. – Тебе ведь… больше шестнадцати?

Она вскинулась и усмехнулась.

– А похоже, будто меньше?

– Отвечай.

Она обиженно пожала плечами:

– Двадцать, и я вечна. Все мы вечны, если только…

Девчонка смолкла и завалилась назад, подрыгав ногами в воздухе и раскинув руки. Спутанные волосы распластались по мятому покрывалу. Платье задралось.

– …если только дует ветер. А ты умеешь летать?

– Откуда ты?

Это казалось пыткой – пропускать лишние слова, вылавливать осмысленные, сдерживаться снова и снова, хотя свернуть эту тощую шею хотелось всё больше. Проклятье, он никогда не вел таких допросов. Без давления и пыток, угроз и обещаний. Допросов, в которых все это было бесполезно. Ведь по сути…

– Ты умеешь летать?

…они играли. В глупую игру с неизвестными правилами. Худшим было то, что ни одна игра еще не имела такой цены.

– Красивое кольцо.

Он вздрогнул. Ву, перекатившись набок, смотрела на его мизинец, на котором розовела оправленная в металл жемчужина.

– Дай. – Ву лениво протянула ладонь.

Жераль скрестил руки на груди.

– Хватит.

Она не настаивала и лежала все так же расслабленно. Поглядывала из-под опущенных ресниц так, будто, в общем-то, догадывалась о каждом его дальнейшем действии. И, скорее всего, не только об этом.

– Послушай, ле, – он изменил интонацию и заговорил ровнее. – Тебе известно, что Быстрокрыл снова явится сюда. А известно, чем это может кончиться?

Она зевнула.

– Тем же, что в тот раз. Может, получится. Хотя нас, наверное, осталось так мало…

– Нас?

Девчонка показала ему птицу, сложив ладони. Рассудок снова затопила злость, теперь Жераль злился на себя. Она дразнила его. Дразнила, заставляя подбирать ключи и ломать их один за другим. Дразнила и наслаждалась. Вне всякого сомнения, плевать она хотела на то, что…

– Кто вы? Зачем они везли вас в Аканар?

Ву улеглась на спину, но почти тут же снова села, точно в ней сработала легкая пружинка. Молча скрестила ноги. Жераль уперся рукой в кровать, потянулся вперед. Нужно было заглянуть ей в глаза. Таковы были правила игры. Прямо сейчас был его ход.

– Вы – то самое оружие, – прошептал он. – Ты и такие, как ты. Вы…

«Они были мертвы. Почти все были мертвы».

Он осекся. Вспомнил глухой голос Сиша, дробный стук его зубов, дикий взгляд. Девчонка улыбнулась, чему-то кивнула и сама подползла ближе. Выпрямившись, ловко вцепилась в отвороты мундира Жераля и подалась к его лицу.

– Ага, – сверкнув глазами, шепнула она. – Здорово он придумал… правда?

– Кто?

– Человек с игрушками в карманах. Но я тебе не…

Злость захлестнула Жераля слишком сильно. Кажется, к ней примешалось какое-то бешеное, дикое, непривычное чувство, похожее на отчаяние. Не совсем осознавая, что делает, он отодрал от себя цепкие бледные руки и швырнул девчонку в стену. Она еще только ударилась затылком с гулким стуком, а он уже ринулся в собственную тень, стремительно оказался рядом и сжал узкие острые плечи.

– Ты не понимаешь. Тогда я тебе объясню.

Ву дышала тяжело и часто. Низко опущенная голова уткнулась ему в плечо. Ни движения, ни ухмылок, ни издевок.

– Давай. Объясняй…

Он глухо усмехнулся. Так и должно было быть, так и следовало начать. Не выдумывая несуществующих загадок и угроз. Проклятье ветрам, перед ним человек. Глупая чокнутая соплячка. И теперь все кончится просто. Быстро. Правильно. Он облизнулся. Приблизился губами к торчащему из-под тонких прядей уху и отчетливо произнес:

– В город съезжаются люди. Им грозит опасность. Прямо сейчас, дурача меня, ты совершаешь преступление против Син-Ан. А знаешь… – он почувствовал, как Ву дернулась, и сдавил ее сильнее, – что бывает с теми, кто…

– Преступление? Никогда не пробовала. Это интересно?

Девчонка весело поглядела на него в упор. Она гибко распрямилась и сама впилась в его руки сухими узкими пальцами. Такими же сильными, как у него, с длинными, неаккуратными ногтями. Отвратительно холодными, какими-то окостенелыми, будто…

Жераль выпустил одно плечо и схватил ее за горло. Под кожей стучал пульс. Ву, кажется, угадала ход его мыслей, и это ее развеселило: она вскинула голову и звонко рассмеялась.

– Заткнись.

Рука взметнулась, но ударить он не успел. Глаза-океаны уставились прямо ему за плечо.

Он вовремя уловил свист воздуха, разжал хватку и шарахнулся в тень. Там, где он только что находился, опустился длинный деревянный меч. Картина, изображавшая корзину с фруктами, с грохотом свалилась со стены на пол.

– Тише, Дит. Подожди.

Ву улыбалась уроду в латах, готовому помочь ей выпрямиться и сесть. Она была все еще бледна, потирала затылок, но с губ не сходила улыбка – еще более счастливая, еще более идиотская, чем прежде. Она шепнула что-то рыцарю, и тот кивнул.