Украденный Христос - Дж. Р. Лэнкфорд

– Вас сюда никто не звал.

– Брось, Фликс,– начала Франческа.

Он ее не слушал.

– Уходите, или я велю спустить вас с лестницы.

– Прошу прощения, но у вас ничего не выйдет. Я – член этого клуба, хотя и бываю здесь нечасто. Нудновато, да и со строгостями, на мой взгляд, перебор.– Он оглянулся.– В замках старушки Англии и то повеселее, хотя они старше лет на триста.

Феликс, однако, еще не был готов его простить.

– Что вам надо?

На мгновение Ньютон стушевался.

– Хотел спросить, нельзя ли через вас связаться с Сэмом Даффи. Я должен извиниться и перед ним.

– Почитай некрологи в своих газетенках,– тихо ответила Франческа.

И они вышли, оставив окаменевшего Джерома Ньютона.

В вестибюль повалили репортеры, которых препровождали наверх, дабы те не наделали снимков знаменитостей без их позволения. Приглашения рассылались лично, только привилегированным представителям прессы с условием соблюдения секретности до окончания встречи. Как Ньютон пронюхал о ней, оставалось только гадать.

Росси и Аделина поднялись в лифте на девятый этаж, в так называемые Соборные залы, и вошли в специально зарезервированное помещение. Журналисты уже собрались – наполняли тарелки у двух длинных столов, ломящихся от омаров, икры, канапе и бутылок с вином, которым так славились клубные погреба. Комнату украшали искусно составленные букеты. По полу тянулись телевизионные кабели.

Мир созрел для новостей.

Официант предложил Феликсу шампанского. Тот отхлебнул немного, усадил Аделину с сестрой и поднялся на возвышение.

Журналистская элита заняла свои места и почтительно притихла. «Это тебе не папарацци»,– подумал Феликс.

– Добрый вечер,– произнес он, жмурясь в свете софитов.– Большинство из вас меня знают. Я – доктор Феликс Росси, микробиолог и врач, а также организатор третьей исследовательской группы по изучению Туринской плащаницы.

– Громче, пожалуйста.

– Да-да, конечно.

В горле у него пересохло, ладони вспотели. Некогда уважаемый человек, почти праведник, этим выступлением он как минимум рушил собственную карьеру. В финансовом плане он, может, и не пострадает, однако ни Церковь, ни коллеги отныне не станут ему доверять. Впрочем, его это не волновало.

– До вас доходили слухи, что я выкрал нити из Туринской плащаницы…

По комнате прошел ропот.

Феликс взглянул в телекамеры.

– Так вот, это правда.

Гробовая тишина.

– Да, в январе прошлого года я выкрал две нити из Туринской плащаницы. Приношу извинения католической церкви за то, что предал ее доверие. Я приму всякое высказанное ей порицание.– Феликс сглотнул, пытаясь избавиться от кома в горле.– На этих нитях я обнаружил крупный кластер нейтрофилов – белых кровяных телец, присутствующих на месте свежих ран. – Он снова умолк, давая мысли о ранах Христовых проникнуть в людские умы.– Из них я получил ДНК человека мужского пола.

Спокойствие закончилось. Фотографы повалили на подиум, щелкая затворами фотокамер. Всем срочно понадобилось заснять сумасшедшего гения в момент исповеди. Камера взяла его лицо крупным планом, однако Феликс почти ничего не замечал.

Он продолжил:

– Методом трансплантации ядер я заменил ДНК донорской яйцеклетки на таковую клеток человека с плащаницы и позволил ей развиться до стадии бластоцисты. Затем я поместил получившийся до-эмбрион в матку суррогатной матери. .. – Феликс опустил голову, прошептал молитву и твердо взглянул в камеру и невидимые глаза противника. – Мэгги Джонсон, тридцатипятилетней черной женщины из Гарлема, которая служила у меня домработницей. Приблизительно в полночь на шестое сентября она произвела на свет ребенка, мальчика.

Все, кто сидел, повскакали с мест – тут уж никакие правила приличия не помогли. Отовсюду посыпались вопросы. Феликс перешел на повышенный тон:

– Он родился раньше срока, недоношенным!

Те, кто расслышал его среди общего гвалта, прикрикнули на соседей. Мало-помалу восстановилась тишина.

Феликс смотрел прямо в камеру, в невидимые глаза, от которых всякого бросало в дрожь.

– Мне не удалось его спасти. Он родился на два месяца раньше срока. Мы даже не успели попасть в больницу. Его мать погибла от сильной потери крови.

Во втором ряду поднялся Джером Ньютон.

– Вы хотите сказать, что… после всего…

Феликс понял, что журналист запнулся, думая о Сэме.

– Клон Иисуса не выжил,– закончил за него Росси.

На девятом этаже самого престижного клуба, в одном из Соборных залов, те, кто стоял, печально поникли головами, сели или привалились к обитым бархатом стенам.

Пятая авеню

Феликс Росси, его сестра Франческа и Аделина Гамильтон стояли на красной ковровой дорожке у входа в жилой дом на Пятой авеню, куда никто из них уже не чаял вернуться.

Чувствуя, что сверху за ним пристально наблюдают, Феликс оглядел широкий тротуар. Тяжелая стеклянная дверь с бронзовой ручкой казалась далекой, как небо. Из Центрального парка доносилось конское ржание, по улице с грохотом мчали машины.

– Знаешь, Фликс,– произнесла Франческа,– у меня такое чувство, будто перед нами – адские врата.

Он выпустил ее руку и обнял их с Аделиной за плечи, давя в себе желание посмотреть на пентхаус.

– Так и есть.

За дверью возник странный незнакомец в долгополом зеленом сюртуке и шляпе с черными полями. Феликс догадывался, что перед ним не обычный швейцар. Как и Сэм прежде, тот тайно служил хозяину пентхауса.

– Где-то наш Сэм Даффи, славный малый…– прошептала Франческа, когда они пошли к дверям.

– Тсс,– шикнул на нее Феликс.

В новом привратнике не было ничего от веселого, верного Сэма… верного до конца. Мрачный, жилистый, вороватый, на иссохшем лице – лице охотника и жертвы – печальные щенячьи глаза.

Швейцар вышел под навес и встал спиной к двери, загораживая им путь.

– Доброе утро, сэр… дамы. – Он тронул шляпу и кивнул всем по очереди.– Вы к кому?

Феликс смахнул со лба волосы и протянул руку, старательно излучая обаяние.

– Вы, видимо, здесь недавно. Я доктор Росси. Живу на восьмом этаже.

Швейцар пожал его руку без тени удивления.

– Прошу прощения, доктор. Я начал работать, когда вы были в отъезде. Меня зовут Рэйв.

– Рад познакомиться, Рэйв. Это моя сестра Франческа Росси.

– Здравствуйте, мисс.

Франческа только кивнула, зато Аделина уверенно протянула швейцару ладонь со словами: