Украденный Христос - Дж. Р. Лэнкфорд

А теперь он держал Мэгги за руку и не чувствовал пульса. Разве так он представлял себе ее роды? Вместо тихого благостного разрешения от бремени – кошмар, катастрофа. Как он мечтал закрыть глаза! Как мечтал не видеть ее смерти!

Когда на дисплее исчезли все значения, Феликс замер, поняв: Мэгги больше нет.

Он не имел права брать ее ребенка, но нужно было найти Франческу, да и младенец требовал ухода. Феликс посмотрел на свои руки, вымазанные кровью, и из глубины души с плачем вырвались слова молитвы:

– Радуйся, Царица, Матерь милосердия, жизнь, сладость и упование наше, радуйся! К Тебе взываем, изгнанные сыны Евы. К Тебе вздыхаем, скорбя и плача в сей долине слез.

Уронив взгляд на безжизненное тело Мэгги, он вздрогнул и, подавив рыдания, продолжил:

– О Заступница наша, обрати милосердные очи Твои на… на…– Феликс решил закончить по-своему, покаянно: – На женщину, которую я погубил и которую буду оплакивать до конца моих дней.

И вдруг он заметил какое-то движение. Неужели Мэгги пошевелилась? К его изумлению и радости, она открыла глаза.

– Лежи спокойно, Мэгги,– сказал он.

– Феликс, со мной происходит что-то странное! – прошептала она.– Я это чувствую!

Феликс посветил на нее фонариком. Мэгги была права. С ней действительно творилось что-то невероятное. Однако он видел все собственными глазами. Как от первой слезинки младенца ее раны начали затягиваться. Как края разреза, зашитого им минуту назад, срослись без следа. Как поток крови прекратился и тело Мэгги снова стало девственным.

Феликс онемел, ощутив всю тяжесть своего греха. Он изувечил женщину, через которую явил себя Господь. А может, Божий промысел предусматривал и это? Да и было ли чудо? «У страха глаза велики»,– думал Феликс. В темноте раны могли показаться серьезнее, чем на самом деле. Что, если ему все привиделось – и ее смерть, и воскрешение?

– А где Сэм? – спросила Мэгги.

Феликс настолько оторопел, что не сразу понял вопрос. Секундой позже он бросился к ней и стиснул в объятиях, рыдая от радости.

– Мэгги, Мэгги! Ты жива! Ты вернулась! Спасибо тебе, спасибо за то, что ты сделала!

Она обняла его одной рукой, поддерживая другой ребенка.

– Какой же ты плакса, Феликс Росси. Ну-ка, сядь спокойно и скажи мне, где Сэм.

Феликс оперся на пятки, вспоминая выстрелы.

– Он еще не вернулся. Ты как, стоять можешь? А ходить? Я должен разыскать Франческу, но бросать вас одних здесь нельзя.

Мэгги выглянула в сторону водопада, затем развернулась к другому выходу из «Расщелины». Вид у нее был озадаченный.

– Разве мы одни? Готова поклясться, что слышала, как с Сэмом кто-то говорил.

– Нет, Мэгги. Здесь никого нет.

– Странно…– Мэгги поднесла ладонь к уху, как будто прислушиваясь.– Я точно слышала голос. Сэм звал меня, звал, а потом…

– Что?

Она посмотрела на дитя у своей груди.

– Помню, я услышала голос, и он сказал Сэму: «Я – тот, кто приходит на веки вечные. С ней все хорошо. Не тревожься».

Феликс держал ребенка, пока Мэгги плакала и пела «О, Благодать» ,– как она объяснила, чтобы сказать ангелам, что Сэм Даффи идет к ним. Феликс волновался, что ее услышат, но камни, слагавшие арку, словно сговорились ей помогать и не выпускали звуки наружу.

Феликс не мог разубедить ее в гибели Сэма. Мэгги сказала, что чувствует его слишком глубоко в сердце, как ни одну живую душу. Он посмотрел на водопад и перевел взгляд на ребенка, тихо посапывающего у него на руках. Кто он – Иисус? Разве Сын Божий терпел бы муки матери? Разве дал бы Он ей истечь кровью и едва не умереть? Впрочем, теперь это не имело значения. Он был сыном Мэгги, и Феликс радовался, видя его живым и невредимым.

– Мэгги,– тронул он ее за плечо,– нам нельзя здесь оставаться. Надо идти. Я должен найти Франческу. Постарайся встать.

Феликс помог Мэгги подняться, и она оперлась на него, пошатываясь от слабости. Они постояли под сводом с той стороны, откуда пришли. Стоит им выйти из грота, их тут же могут увидеть. По другую сторону арки рос густой лес. Подхватив Мэгги за талию, Феликс развернулся и повел ее туда. Они заковыляли по дорожке, вдоль которой бежал ручей, к двум виднеющимся неподалеку бревенчатым мостикам. Мэгги срывающимся шепотом напевала: «.. .был мертв и чудом стал живой».

Даже во тьме Феликс шел уверенно и не сбивался с дороги. Наконец они вышли к овальной поляне, взяв курс на два старых дуба, чьи кроны темнели на фоне подернутого облаками неба. Феликс уловил журчание воды у опор мостика и свернул направо, а потом и еще раз – у второго моста.

Так, незамеченными, вошли они под арку «Ручьи», одно из самых уединенных местечек Центрального парка. Днем здесь прогуливаются влюбленные, а ночью можно повстречать наркоманов, грабителей или кого похуже. Минуту назад Феликсу было плевать на собственную безопасность, но сейчас он просто обязан был выжить – ради Франчески, ради безопасности Мэгги и ее ребенка. Нужно продолжать дело отца и Сэма, если тот погиб.

Феликс собрался с духом и ступил в черный провал арки «Ручьи». Не успел он войти, как тут же споткнулся о что-то лежащее на земле. Раздалось глухое ворчание – может, бродяга устроился здесь на ночлег? Через миг кто-то стиснул его руку железной хваткой и рванул вниз.

Феликс отчаянно вырывался, сжимая ребенка, Мэгги закричала.

– Неплохо бы извиниться, приятель,– выдохнул кто-то невидимый ему в лицо.

Феликса передернуло от смрада.

– Вы правы. Прошу прощения. А теперь отпустите нас, будьте добры.

– Оставь их в покое,– проворчал другой голос.– Не видишь – семья.

Феликса выпустили, арка осталась позади, и вот они уже карабкались по камням, что подпирали крутые берега от оползания. Сердце Феликса бешено колотилось, у Мэгги от подъема началась одышка. Они поравнялись с оградой и только-только успели шмыгнуть в тень деревьев, как промелькнули огни фар и мимо промчалась машина – должно быть, полицейский патруль, приехавший на звуки выстрелов. Феликс передал Мэгги ребенка и помог перелезть через ограду, а затем последовал за ней. Отсюда начиналась тропинка через Северный луг к знаменитому Лондонцу.

– Я так устала,– произнесла Мэгги.– Мне нужно присесть. Давай мы спрячемся здесь за деревьями, а ты пойдешь искать Франческу?

– Но…

Мэгги уже направлялась в тенистые заросли.

– С нами тебе не успеть.

Он помог ей укрыться под кронами, удостоверился, что их не видно со стороны, и вернулся на дорожку. Детьми они часто подмечали, сколько времени надо добираться до какого-нибудь места в парке. Отсюда до платана Лондонец идти двенадцать минут. Феликс побежал – через Северный луг с его бейсбольным и футбольным полями, глядя на призрачные огни Нью-Йорка. Какими далекими казались они теперь – сияющие башни «Сан-Ремо» справа и больница «Гора Синай» напротив! По великой милости, которую он не сумел постичь, Мэгги больше не нуждалась в лечении. Остальное зависело от него – Феликс ощущал это каким-то шестым чувством.