Антология сатиры и юмора России XX века. Том 2. Виктор Шендерович - Виктор Анатольевич Шендерович

class="p1">ЯВЛИНСКИЙ.

Не думаю, чтоб сам.

ЕЛЬЦИН.

Ведь он же гений!

ЖИРИНОВСКИЙ (уточняет).

Как ты да я.

ЕЛЬЦИН.

…А гений и злодейство — Две вещи несовместные.

ЗЮГАНОВ.

Ага.

Сыплет яд в бокал Ельцину. Все остальные тоже сыплют яд Ельцину.

Ну, пей же.

ЛЕБЕДЬ.

Пей скорее!

ЕЛЬЦИН.

Вы чего?

Я ж завязал! Ни-ни. Теперь ни грамма.

Ну, максимум боржом.

ЖИРИНОВСКИЙ.

Приплыли. Он

Тут будет сочинять еще лет двадцать!

ЛЕБЕДЬ.

Не доживу.

ЕЛЬЦИН (Зюганову).

Ты плачешь?

ЗЮГАНОВ (падая на колени).

Выпей, друг!

ЕЛЬЦИН.

И не проси! Наина не велела.

ЯВЛИНСКИЙ.

Додирижировался…

ЖИРИНОВСКИЙ.

Стопаря прими и не греши! А мы не скажем.

Разок-то можно… Слушай, люди ждут!

ЕЛЬЦИН.

Эх, ладно! Уломали! Ну, по первой —

За весь наш композиторский союз.

Связующий Моцартов и Сальерей

На радость местной публики.

Пьет.

ЖИРИНОВСКИЙ (шепотом).

Кранты.

Он это выпил!

ЯВЛИНСКИЙ.

Засекайте время.

ЕЛЬЦИН (нюхая стакан).

Что это, братцы, за лесоповал?

А впрочем, черт с ним! Раз такое дело —

Сейчас сыграю!.. (Сидящему рядом.) Уши заложи.

Достает из-под стола гармонь и рвет мехи. Дикая какофония на тему «Ах вы сени мои, сени!». Явлинский рыдает.

ЕЛЬЦИН.

Когда бы все так чувствовали силу

Гармонии… Но нет, тогда б не смог

И мир существовать — с ума бы спятил!

Что значит — композиторский талант!

Нас мало избранных, счастливцев праздных,

Притом — законно избранных… (Зевает.) Ну, все.

Пойду просплюсь! (Кивая на бокал.)

Завязывайте с этим. (Уходит.)

ГОРБАЧЕВ.

Спокойной ночи, в целом, и бай-бай.

ЗЮГАНОВ (мрачно).

«Пойду просплюсь…» Ну что же, ты заснешь

Надолго, Елкин… Это обещаю —

Надолго, очень…

ЛЕБЕДЬ.

Да! Три дня проспит

Как минимум. Потом опять начнется.

ЖИРИНОВСКИЙ (нюхая стакан, из которого пил Ельцин).

Эх, черт возьми! Какой коктейль пропал!

Ясная подляна[77]

1.

Утро. Разнорабочие — Козел и Свинья — снимают указатель «Горки-9» и переговариваются в процессе работы.

КОЗЕЛ. Не, ну я не понимаю… Такая хорошая была названия. И цифра при ней…

СВИНЬЯ. Ты что, арифметикой увлекаешься?

КОЗЕЛ. Да боже упаси!

СВИНЬЯ. А зачем тебе цифра?

КОЗЕЛ. Для порядку! Горки-девять, «Союз-один», Арзамас-шестнадцать…

СВИНЬЯ. При чем тут Арзамас? Доллар — шестнадцать! А Арзамаса скоро вообще никакого не будет!

КОЗЕЛ. Не, но почему вдруг новая названия-то? И без цифры?

СВИНЬЯ. Не твое свинячье дело, козел! Давай прибивай.

И, сняв табличку «Горки-9», они привинчивают к столбу новую: «ЯСНАЯ ПОЛЯНА».

2.

Перед зеркалом стоит Ельцин. У него огромные кустистые седые брови и седая же борода. В общем, вылитый Лев Толстой.

ЕЛЬЦИН. Батюшки мои! Вот это да!

ОТРАЖЕНИЕ. Да, да, нет, да!

ЕЛЬЦИН. Что-то я это… дописался… И то сказать: помоложе был — писчую бумагу пачками шарашил! Что ни указ, то роман. А теперь — одна устная речь осталась. (Жалуясь.) Не могу молчать. Все говорят: помолчи уже! А я не могу.

ПРИМАКОВ(входя). Доброе утро, Лев Николаевич!

ЕЛЬЦИН. Кто Лев?

ПРИМАКОВ. Вы Лев.

ЕЛЬЦИН. Я — Борис Николаевич!

ПРИМАКОВ(уклончиво). Хозяин — барин.

ЕЛЬЦИН. А вы кто?

ПРИМАКОВ. Я — новый управляющий вашего имения.

ЕЛЬЦИН. Моего имения? Ах, ну да… И как дела в имении?

ПРИМАКОВ. Полный дефолт.

ЕЛЬЦИН. Вы, значит, не ругайтесь, а скажите по-русски.

ПРИМАКОВ. Имение в долгах. Но — не беспокойтесь. Я привел с собой таких профессионалов…

ЕЛЬЦИН. А раньше кто управлял? Любители?

ПРИМАКОВ. Еще какие любители. (Кричит в сторону двери.) Входи!

ГЕРАЩЕНКО(входя). Добрый день, граф!

ЕЛЬЦИН. Кто граф?

ГЕРАЩЕНКО. Ну не я же.

ПРИМАКОВ. Это наш главный специалист по наличности. Сейчас он вам все покажет.

ГЕРАЩЕНКО(бухает на стол амбарные книги). Следите за руками, граф: вот дебет, вот кредит… Видите эту цифру — вот эту, видите?

ЕЛЬЦИН. Погоди ты, от ноликов в глазах рябит. Что это?

ГЕРАЩЕНКО. Это долг.

ЕЛЬЦИН. Мой долг?

ГЕРАЩЕНКО. Он самый.

ЕЛЬЦИН. Зачем ты меня расстраиваешь с утра? Я великий человек, совесть нации, а ты, значит, со своими ноликами… И что же делать?

ГЕРАЩЕНКО. Что делать, это вы у Чернышевского спросите, но, если сейчас срочно кого-нибудь потолще не придушить, мы на одних процентах удавимся.

ЕЛЬЦИН. Вообще-то я против насилия…

ГЕРАЩЕНКО. Вообще-то я тоже против. Но сейчас обязательно надо кого-нибудь придушить.

ЕЛЬЦИН. Кого?

ГЕРАЩЕНКО. Да хоть кого! Вот список здешних банкиров — все милейшие люди…

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Барин! Врач пришел.

ЕЛЬЦИН. К кому?

3.

СЕЛЕЗНЕВ(входя). Я к вам. голубчик, к вам!

ЕЛЬЦИН. Но я не болен!

СЕЛЕЗНЕВ. Ну откуда вам знать заранее?

ЕЛЬЦИН. Я отлично себя чувствую!

СЕЛЕЗНЕВ. Это галлюцинация. А вот мы сейчас созовем независимую экспертизу — послушаем вас, посмотрим, пощупаем…

ЕЛЬЦИН. Я, значит, никому не позволю себя щупать! Я вам не курица!

СЕЛЕЗНЕВ. Надо, батенька. Ну что вы как маленький. Вы же у нас один.

ЕЛЬЦИН. Вам одного мало?

СЕЛЕЗНЕВ. Вы не наличность, вас мало не бывает. Просто вам уже нельзя управлять имением! Это вредно!

ЕЛЬЦИН. Кому вредно?

СЕЛЕЗНЕВ. Имению.

ЕЛЬЦИН. А кто же им, по-вашему, должен управлять?

СЕЛЕЗНЕВ. Эту проблему наша экспертиза решит. Имеются законные наследники…

ЕЛЬЦИН. Нет у меня наследников!

ПРИМАКОВ. Погодите, вы же вроде сами назначали…

ЕЛЬЦИН. Сам назначил, сам и снял. Один я. Великий писатель земли русской! Пока всех, понимаешь, тут не попишу, буду управлять!

СЕЛЕЗНЕВ. Не спорьте, больной. Наш консилиум дает вам гарантии безопасного путешествия пешком до станции Астапово.

ЕЛЬЦИН. Какое еще Астапово?

ПРИМАКОВ(доставая карту). А, это здесь, недалеко. Тульская железная дорога…