Шенгенская история - Андрей Курков

– Ну что он? – Полицейский кивнул на задержанного.

– Отклонения есть, но они умственного, а не психиатрического характера, – сказала она, поднимаясь. – Лет двадцать назад его бы забрали лечить, но теперь эта форма шизофрении считается редкой разновидностью нормы.

Женщина вышла, никому не сказав «до свидания».

– Это все? – выдержав вежливую паузу, спросил Кукутис.

– Идите, – буркнул в ответ полицейский, не скрывая своего плохого настроения.

– Нет, теперь я так просто от вас не уйду! – неожиданно заявил старик. – Дайте справку, что у вас ко мне нет претензий. С подписью и печатью!

Кислая мина, возникшая на лице полицейского, заставила Кукутиса улыбнуться.

– Вы, когда недовольны, мне одного старого знакомого поляка напоминаете!

Полицейский, которому на вид было лет тридцать, словно испугавшись, мгновенно выражение лица исправил.

– Подождите минутку, – попросил он и вышел.

Пока его не было, собрал Кукутис все документы в пачку и засунул их обратно в нишу, вырезанную внутри «чашки» деревянной ноги. А когда полицейский со справкой в руке вернулся, несколько минут Кукутис на мокрую синюю печать дул, чтобы высохла. Только потом сложил листок справки вчетверо и туда же, к паспортам, сунул.

– Если вам во Францию, – говорил вышедший с Кукутисом на улицу полицейский, – то лучше налево до перекрестка и потом снова налево и прямо, до моста. Дальше, за мостом, Франция!

– Спасибо! – Кукутис посмотрел на молодого мужчину без всякой обиды, даже как-то сочувственно.

– И еще, – добавил немецкий полицейский. – Совет хочу вам дать! Не играйте в Германии в общественных местах на губной гармошке! Она у некоторых граждан нехорошие воспоминания вызывает!

– Это я уже понял, – Кукутис кивнул.

Потопал несколько раз деревянной ногой по выложенному плиткой тротуару, проверяя: хорошо ли ее с культей двумя короткими ремнями и пряжками соединил. Нога снова показалась ему неотъемлемой. И зашагал он по указанному полицейским пути в сторону перекрестка, где надлежало налево свернуть, чтобы до Франции дойти.

Смешнее всего оказалось выбрать новое имя для красного кота. Рената провела не менее получаса за большим овальным столом – на ее половине стола, свободной от компьютера и бумаг Витаса, в гостиной с кружкой ароматного фруктового чая, листком бумаги и шариковой ручкой. После каждых двух-трех глотков, поначалу осторожных и маленьких, чтобы не обжечься, на листок бумаги ложилось одно, а иногда и два кошачьих имени. Первые клички оказались слишком традиционными: Мицюс, Пукас, Райнис. И сама же Рената их вычеркнула из списка – показались они ей слишком банальными. «А может, Тульпите!»[48] – прошептала она, примеряя кличку к красному коту, ходившему по комнате и время от времени жалобно мяукавшему.

– Tulpyte, – повторила более уверенно, думая, что нашла то, что искала.

– Мы вовремя Гугласа сфотографировали! – сообщил ей вернувшийся со двора Витас. – Кажется, он начал линять!

– А я нашему котику имя нашла! Чтобы он почувствовал себя увереннее!

– И какое? – поинтересовался Витас.

– Tulpyte! – с гордостью сообщила хозяйка дома.

Витаса предложенная кличка не впечатлила.

– Ну и какой же он тюльпанчик? – спросил он с сомнением. – Посмотри на него!

– Красный тюльпанчик! – Пояснила Рената.

Витас отрицательно мотнул головой.

– Выкрикни «тюльпанчик»! – попросил он.

Рената выкрикнула нежно, почти нараспев.

– А теперь представь, что он убежал и ты ходишь вокруг дома и зовешь его бесконечно! Столько лишних слогов! Твой язык устанет раньше, чем ты его найдешь! Да и как-то слишком сладко! У него морда хулигана, глаза хулигана! Какой он, к черту, «тюльпанчик»? Надо что-то покороче и посовременнее! Тем более, что сегодня вечером его ждут приключения!

Рената посмотрела на Витаса подозрительно.

– Какие приключения?

– Не знаю, – Витас пожал плечами. – Может, веселые, может, не очень! Но завтра он должен стать знаменитостью, иначе наш бизнес-проект окажется вялотекущим, как хронический насморк!

Теперь уже Рената удивленно замотала головой.

– Ты мне никогда всего не рассказываешь! Почему? – спросила она, глядя Витасу в глаза.

– Боюсь, – открыто и честно признался парень. – Боюсь, что тебе покажется, что я идиот! Если б я умел складно рассказывать все, что думаю, тогда – другое дело! Но у меня в голове постоянно классные мысли, а когда я их пересказываю, получается что-то не очень связное и непонятное… Показывать иногда лучше, чем рассказывать!

– Ну тогда покажи мне что-нибудь, чтобы я все поняла! – твердо и требовательно попросила Рената.

– Отличная мысль! – согласился Витас. – Только сначала давай ему новое имя подберем! Запоминающееся!.. Кажется, у меня есть! – его взгляд загорелся. – Гуглас у нас уже есть! А чего больше всего не любит Гугл?

– Гуглас или Гугл? – уточнила Рената.

– Ну если Гуглас назван в честь Гугла, то кота надо назвать в честь того, чего не любит Гугл. Ведь собаки котов терпеть не могут!

Рената тяжело вздохнула. Она не понимала, к чему клонит Витас, но теперь знала, что в мыслях у него все в порядке, это с объяснениями своих замыслов – проблемы.

– Гугл не любит компьютерных вирусов? – предположила Рената. – Ты хочешь назвать его Вирус?

– Гугл больше всего не любит спама! – Витас посмотрел на нее снисходительно, словно она провалила совершенно легкий экзамен. – Давай котика назовем Спаммас!

– Но это же собачья кличка! – воспротивилась Рената. – Так называют собак, которые долго и без повода лают!

– А ты посмотри на это по-другому! Представь картинку – собака гоняется за кошкой! Гуглас гоняется за Спаммасом! Логично?

Ренате действительно стало смешно.

– Называй его, как хочешь! Это твой кот! – махнула она рукой. – Гуглас – мой пес, а Спаммас – твой кот. Ты и сам как спам иногда!

– Не надо преувеличивать! – Витас игриво погрозил пальцем Ренате. После подошел и поцеловал. – Теперь, когда у кота есть имя, я займусь делом!

– А показать? – спросила Рената.

– Дай мне часик! Мне надо сделать макетик одной бумажки, а потом распечатаю и покажу.

Он притащил из спальни недавно купленный цветной ксерокс, подсоединил к ноутбуку и застучал пальцами по клавиатуре.