Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах - Николас Шэксон

Вся политическая система Великобритании в некотором смысле происходит от Лондонской городской корпорации. Палата лордов, верхняя палата парламента, в которой заседают престарелые знаменитости, первоначально основывалась на Суде олдерменов (старейшин) Сити. Палата общин, нижняя палата парламента, была создана на основе Суда городского совета Лондона. Должность премьер-министра была смоделирована строго по образу и подобию должности лорд-мэра, избираемого Судом городского лондонского совета, величающего себя «бабушкой парламентов». «Сити все еще действует как государство в государстве, – говорит Гласман. – Премьер-министр страны должен в течение десяти дней встретиться с Сити, если представители корпорации просят его о встрече. А если представители просят о встрече королеву, то она должна встретиться с Сити в течение недели». Ежегодно министр финансов выступает в Гилдхолле (здание ратуши) и резиденции лорд-мэра, где он отчитывается перед собравшимися, как служит интересам финансов.

У современной Великобритании нет писаной конституции, но некоторые историки говорят о древней конституции, предусматривающей старинные права, привилегии и свободы. Таким образом на протяжении столетий обсуждаются сферы власти и влияния, приливы и отливы в отношениях разных столпов королевства. Гласман описывает четыре таких столпа древнего государственного устройства Великобритании: монарх – глава страны; государственная церковь – душа страны; парламент представляет страну; Сити представляет деньги – причем Сити выступает как структура, тесно связанная политическими отношениями с короной и парламентом, но не подчиненная им. Когда Вильгельм Завоеватель вторгся в Англию в 1066 году и остальная страна утратила все права, Сити сохранил свой фригольд – право на безусловное владение землей, древние свободы и собственное ополчение. Даже король должен был сдавать оружие перед тем, как войти в Сити27. Когда Вильгельм Завоеватель поручил составить «Книгу страшного суда» – земельную опись страны, на основе которой стали определять налоги, лондонский Сити был исключен из этого общего кадастра28.

Через пятьсот лет, во время протестантской Реформации, английская церковь была подчинена короне. В последующие века власть монарха уменьшалась, парламент постепенно утрачивал свой аристократический характер, а избирательное право расширялось и стало охватывать почти всех взрослых. Но Сити оставался за пределами этих изменений. Как сказал один из реформаторов XIX века, Сити был «подобен доисторическому чудищу, таинственным образом дожившему до современности». Монархи, смутьяны и демагоги, пытавшиеся ограничить особые права и привилегии Сити, временами добивались успеха, но, как правило, они кончали плохо, а Сити энергично восстанавливал свои права. Во время посещения с гидом резиденции лорд-мэра – элегантного, построенного в эпоху Георгов городского дворца, который расположен у перекрестка на Треднидл-стрит рядом с Банком Англии, вы можете увидеть памятный знак одной из таких плохих кончин. Внутри здания вам покажут величественное мозаичное окно, на створках которого изображен Уильям Уолворт, лорд-мэр Лондона, убивающий Уота Тайлера, вождя крестьянского восстания 1381 года.

Могущественный советник короля Генриха VIII кардинал Уолси привел Сити в ярость введением прогрессивного налогообложения и принуждением знати к большим «пожертвованиям». Уолси даже вывез все оружие и посуду ливрейных компаний Сити. В 1529 году Сити помог дискредитировать Уолси, которого обвинили в том, что он, «предположительно, приходил к королю и дышал на него миазмами французской оспы». Сити никогда не забывал об обиде, нанесенной ему Уолси, и в 1571 году учредил должность городского «напоминальщика», который должен был напоминать королю о его долге перед Сити. Это должностное лицо, теперь называющееся «чиновник корпорации лондонского Сити», стало первым в мире институциональным лоббистом и сохраняет свою немалую силу поныне, являясь в британской политике «проводником между парламентом и Сити»29. Единственный человек, не являющийся членом парламента и имеющий право присутствовать в палате общин, этот чиновник сидит незаметно за спиной спикера и выполняет следующую обязанность: он должен «осуществлять повседневные контакты с официальными лицами правительственных ведомств, отвечающих за разработку правительственной политики, составление законопроектов и их проведение, а также отвечает за отношения с двумя палатами парламента и их комитетами». В настоящее время эту должность занимает некто Пол Дабл, на которого возложена обязанность «поддерживать и укреплять статус Сити и ограждать его старинные права»30. Предшественник Дабла на этой должности хвастал, что его рабочий принцип таков: «Противиться всякому законопроекту, предусматривающему вмешательство в права и привилегии, которыми пользуется наша Корпорация». В момент написания этой книги в 2010 году последние публичные меморандумы Корпорации включали протест против попыток Европы управлять деятельностью хедж-фондов, попытку доказать, что внебиржевая торговля деривативами не была одной из причин финансового кризиса31, и выдвинуть аргументы против строгих ограничений на подобные сделки32 в полном соответствии с офшорным статусом Сити, функции чиновника-«напоминальщика» играют и значительную международную роль. Он ведет дела с дипломатическим корпусом Сити и тесно сотрудничает с королевским двором в организации государственных банкетов и обедов в честь прибывающих с визитами глав государств и правительств.

Гласман вспоминает, как однажды посетил библиотеку Гилдхолла и попросил выдать ему хартию лондонского Сити. Хартия – документ, гарантирующий власть, даруемую сувереном. Города, корпорации и прочие «юридические лица» учреждаются на основании хартий, которые преобразуют простые скопища отдельных индивидуумов в самоуправляющиеся организации. Предполагается, что орган власти, дарующий хартию, выше сущности, получающей хартию, поэтому город, обладающий хартией, подчинен национальному государству. Гласман вспоминает, что в ответ на его просьбу библиотекарь Гилдхолла хихикнул и сказал: «А хартии не существует». «Это был знаменательный момент, – рассказывает Гласман. – и я подумал: “Все, моей карьере пришел конец”». Не имея хартии, Сити оказывается в положении вечной двусмысленности по отношению к государственному устройству Великобритании33. Как и в случае закона притяжения, истинную природу Сити можно увидеть только через воздействие, которое Сити оказывает на окружающие его «сущности».

Все хартии, пожалования, патенты и поручения, касающиеся или затрагивающие любую из свобод или льгот или свобод, привилегий, льгот, иммунитетов, держаний или наследственных держаний, прав, прав собственности или владений мэра и общины и граждан лондонского Сити, когда-либо сделанных или дарованных любому лицу или лицам… настоящим объявляются недействительными и утратившими законную силу во всех практических отношениях.