Хранители завета - Том Эгеланн
Шрифт:
Интервал:
— Почему он следил за вами?
— Я всегда был для него помехой. Он меня не переносил. Кроме этого, он ревнует.
— Вас?
В темноте слышны его вздохи.
— Дело в том, что Беатрис любит меня больше, чем его.
— Как это? Он — брат. Вы — друг. Это несопоставимо.
— Эстебан, — тихо говорит библиотекарь, — всегда проявлял к Беатрис больший, чем просто братский интерес.
Темнота еще больше сгустилась вокруг нас.
— Что вы хотите этим сказать?
— Вам известно, что египетские фараоны, стремясь сохранить божественное происхождение рода, женились на собственных сестрах. Клеопатра была замужем за родным братом, который к тому же был намного моложе ее. Принято считать, что фараон Ахенатон и его мать царица Тейя были в связи, и эта история легла в основу мифа об Эдипе.
— Вы хотите сказать, что Эстебан и Беатрис были в кровосмесительной связи?
— Я никогда не задавал вопроса.
— Эстебан ведь не фараон.
— У него такая же мания величия. И вообще мания. Много лет назад, перед своим отъездом в США, Беатрис призналась мне, что Эстебан надругался над ней. В тот момент она думала о суициде. Я смог отговорить ее от самоубийства, когда она рассказала мне это. Больше мы никогда не возвращались к этой теме. Я не знаю, продолжалось ли домогательство с его стороны, или он оставил ее в покое.
Я закрыл лицо руками:
— Почему вы рассказываете мне об этом?
— Чтобы вы поняли степень безумия Эстебана.
— Безумия…
— Пусть вас не обманывает психопатический шарм Эстебана. Он пропитан злобой.
Вдруг у меня мелькнула мысль: возможно, что-то не в порядке с самим Библиотекарем. Я не мог представить себе Беатрис в объятиях Эстебана.
— У Эстебана есть могущественные друзья, — говорю я. — Но когда все закончится, он узнает, что у меня они тоже есть.
— Дорогой мой Бьорн! — Он замолкает, потом продолжает: — Неужели вы думаете, что Эстебан выпустит нас отсюда живыми?
1
Ночью я сплю беспокойно.
Я сижу на холодном мокром каменном полу, прислонившись спиной к твердой стене. Сны и ужас тесно переплелись. Периодически я просыпаюсь, смотрю в сырую темноту и жадно хватаю губами воздух. Один психотерапевт научил меня как-то отгонять припадки клаустрофобии погружением в себя и сокращением частоты пульса. Три, два, один… Я и мое дыхание превращаются в одно. Но делать это нелегко.
Иногда я слышу какие-то звуки. Я представляю себе густую паутину под потолком, в которой сидят жирные пауки и ждут, когда какая-нибудь птица или крыса запутается в их липких сетях. Я пытаюсь заснуть и тем самым спастись бегством от действительности.
Я слышу тихое похрапывание Библиотекаря. Правда ли то, что он рассказал? Или же Эстебан посадил его в тюрьму, чтобы запугать меня? Может быть, Библиотекарь, Эстебан и Беатрис сговорились, в надежде обмануть меня? Может быть, сумасшедший как раз Библиотекарь и это он покушался на Беатрис? И как только я мог настолько ошибиться в этой женщине? Как мог я влюбиться в нее, столь же подлую и холодную, как и ее брат?
В полусне я представляю себе, что стал хранителем. Тем, кто выполняет миссию, от которой братство отказалось пятьсот лет тому назад. Я — Бьорн Белтэ — хранитель.
Тело болит. Невозможно принять позу сколько-нибудь удобную.
Я просыпаюсь, когда Библиотекарь мочится на стену. Я встаю и делаю то же самое.
Потом пытаюсь заснуть.
2
Я не знаю, что сейчас: утро, день или ночь. В темноте время потеряло всякий смысл. Даже вечный страх не скрывает муки голода.
В темноте я представляю себе пиратов и рабов, которые закончили свою жизнь в этой тюрьме. Я ощущаю терпкий запах их страха.
3
— Бьорн?
— Да?
— Давайте поговорим.
— Зачем?
— Чтобы не сойти с ума.
— О чем?
— О Моисее.
— Опять?
— Почему, на ваш взгляд, Ватикан выплатил роду Родригесов целое состояние только за то, чтобы они охраняли мумию Моисея и манускрипты на протяжении пятисот лет?
— Хороший вопрос. Если бы это действительно была мумия Моисея, Ватикан, скорее, построил бы собор в его честь. Такой, как собор Петра! Это же святыня для иудеев, христиан и мусульман всего мира.
— Нет, не построил бы, если бы оказалось, что он был совсем не тем, что, по мнению Церкви, он собой представлял. Если Моисей не водил израильтян по пустыне сорок лет. Если он оказался бы непослушным египетским принцем, который воспротивился воле отца.
— Значит, написанное в Библии — неправда?
— Прошла почти тысяча лет с момента, когда Моисей, по-видимому, жил, до момента, когда его история была рассказана в Книгах Моисея. Тысяча лет. История претерпевает существенные изменения на протяжении тысячи лет.
Я согласен. Тысяча лет — большой срок.
4
Люди, потерявшие зрение, часто говорят, что другие чувства у них резко обостряются. Я понимаю, о чем они говорят. В темноте я слышу журчание воды где-то за стеной темницы и хрип в легких Библиотекаря. Чувствую запахи минувших времен и вонь мочи в углу. Ощущаю металл в собственном дыхании и бег крови в жилах. Я не вижу Библиотекаря, но вижу ауру вокруг него.
— В Библии события, происходившие в течение многих столетий, сжаты в бульонный кубик, полный драматизма, — говорит Библиотекарь. — И только тогда, когда все встает на свои места и обретает собственный темп и хронологию, факты и мифология встречаются.
— Как, например…
— Давайте возьмем десять великих бедствий Египта. Воды Нила превратились в кровь. Нашествие лягушек и насекомых. Вымирание животных. Моровая язва. Ливни с градом. Тьма Египетская. Помните?
— Да-да, я посещал воскресную школу.
— В библейские времена сильнейшее извержение вулкана разделило греческий остров Санторини на две части. В Средиземноморском бассейне произошло сразу несколько цунами. Огромное количество вулканического пепла достигло стратосферы и закрыло солнце. Опасные для жизни осадки привели к экологической катастрофе. Погибли тысячи людей и животных. Воды Нила были отравлены. Рыба дохла. Это, в свою очередь, привело к нарушению пищевой цепочки. Личинки насекомых перестали быть пищей для рыб. Из них появлялись насекомые в большем, чем раньше, количестве и становились прекрасной добычей для лягушек. Вы понимаете, к чему я веду? Все взаимосвязано.
— А что с Исходом?
— Историческая загадка. Все, что мы знаем об Исходе евреев из Египта, описано во Второй книге Моисея. Если при датировке исторических событий использовать археологические данные, можно установить, что Исход, видимо, происходил через несколько поколений после царствования фараона Тутмоса III, заложившего фундамент нового и могущественного Египта. Страна невероятно разбогатела. Правнук Тутмоса Аменхотеп III возвел во множестве роскошные здания: в Фивах он построил дворец Мальката, дальше на север, в дельте Нила, он приказал вновь построить разрушенный ранее город Аварис. Этот город получил название Пи-Рамсес, или Пифом и Рамсес, впрочем, эти земли больше известны под названием Госен. В Книгах Моисея написано, что «он построил фараону Пифом и Рамсес, города для запасов».[108]И здесь библейская история и археология сближаются. Согласно Второй книге Моисея, рабы-израильтяне были участниками гигантского строительного проекта. Археологи нашли подтверждения того, что иностранцы-рабы работали при восстановлении Пи-Рамсеса.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!