Драгоценности - Джоанна Кингсли

– В следующий раз.

Вода омывала блестящий черный гранит небольшого фонтана перед современным зданием, в котором помещался «Дрюо», один из самых крупных аукционных домов Парижа.

Перелет из Ниццы занял у Пет не слишком много времени, и уже к трем часам дня она оказалась здесь. За год аукционный дом «Дрюо» проводил до двух тысяч торгов, на которых предлагалось все – от битой посуды и стульев без ножек до Ренуара, Гогена и бесценной мебели, принадлежавшей французским королям.

Пет вошла в холл и огляделась. Телевизоры под потолком показывали расписание торгов, на столиках среди стопок пригласительных билетов валялись потрепанные каталоги. Молоденькая женщина за конторкой выслушала вопрос Пет и направила ее в офис одного из директоров, мсье Рене Вагилланде.

Ожидая в приемной, Пет просмотрела газету аукционного дома «Дрюо», которая выходила с 1891 года. На июнь был назначен аукцион драгоценностей. Пет подумала, что ей стоит отслеживать все подобные продажи, но тут же поняла, насколько это бессмысленно. Едва ли Витторио рискнет раскрыть себя таким образом. Появление ожерелья на открытом рынке много лет назад было исключением – ошибкой, которую Витторио больше не повторял.

– Мсье Вагилланде сейчас примет вас, мадемуазель. – Секретарша провела Пет в офис.

Пет встретил полноватый пожилой мужчина. Предложив ей сесть, он закатил глаза, выражая восхищение ее красотой. Его галантность, однако, исчезла, как только Пет объяснила причину своего появления.

– Поймите, мадемуазель д'Анжели, – голландец пожал плечами, – найти в архивах сведения о том далеком времени очень сложно.

– Но вы не утверждаете, что это невозможно, – заметила Пет.

– Мадемуазель, наш дом ведет дела сто тридцать лет. Архивы переполнены документами.

– Я не прошу вас проглядывать все. Только те, что были заведены двадцать пять лет назад. К тому же я могу дать вам дополнительные сведения. – Пет вытащила распечатку мистера Энфильда. – Я знаю точную дату аукциона.

Мсье Вагилланде взял у нее листок и внимательно просмотрел его.

– Вижу, вы уже получили всю возможную информацию. Я ничем не могу вам помочь.

– Почему?

– Ожерелье названо собственностью некоего джентльмена. Мы используем подобную формулировку, когда владелец настаивает на анонимности, и даже по прошествии времени не разглашаем его имени.

– Мсье Вагилланде, – взмолилась Пет, – своим молчанием вы покрываете вора, возможно, даже военного преступника. Неужели вы ничего мне не скажете?

– Вы полагаете, что ожерелье было продано преступником?

– Я не вполне уверена…

Голландец развел руками:

– Прошу прощения, мадемуазель, но дом «Дрюо» обязан держать слово, данное клиентам.

Пет умоляла, уговаривала, упрашивала, пустив в ход все свое обаяние. Наконец Рене Вагилланде пообещал узнать имя продавца, обратиться к нему и спросить, не согласится ли тот раскрыть себя.

Пет не знала, даст это что-то или нет. Если таинственный продавец – сам Витторио, то, поняв, что его ищут и Пет близко подобралась к нему, он спрячется еще глубже.

– Когда можно ждать ответа? – спросила она.

– Кто знает, мадемуазель?

Покинув офис, Пет решила немного погулять по улицам Парижа. Ее охватила тоска: пожертвовав столь многим, она получила так мало. Ничего не изменилось бы, если бы она осталась с Люком.

И все же, представься ей еще раз такая возможность, Пет поступила бы так же.

В тот же день она вернулась в Нью-Йорк, ибо была слишком разочарована, чтобы наслаждаться красотами Парижа.

– Где он? – прорычал Антонио Скаппа.

– Не знаю, синьор, – испуганно ответил управляющий «Тезори – Женева». – Ваш сын сегодня не появлялся на работе.

– Выясни, с кем он провел эту ночь. – Скаппа взмахом руки отпустил подчиненного.

Оставшись один, Антонио с раздражением снял черную шляпу и швырнул ее в угол. Вернувшись из двухдневного путешествия в Барселону, ой сразу же обнаружил, что касса не сдана, телефонные звонки от одного из самых состоятельных клиентов остались без ответа, а несколько других важных дел не выполнены. Если бы Антонио отсутствовал неделю, то его дорогой сын Франко вдвое сократил бы прибыль магазина! Ну почему мальчишка интересуется только гоночными машинами и дешевыми шлюхами?

Сеть магазинов «Тезори» продолжала расти как на дрожжах. Антонио отправился в Барселону, чтобы подвести итог недельной работы нового магазина. Ему казалось, что он легко победил бы всех конкурентов, если бы не приходилось самому заниматься всеми делами. Миллионы людей на земле голодают, но есть и такие, кто тратит деньги на роскошные дома, антиквариат, яхты… и драгоценности. Две недели назад Антонио попросили доставить самые лучшие образцы в замок немецкой баронессы – молоденькой жены старого богача, владеющего таким количеством драгоценностей, что они занимали в специально оборудованной комнате все полки с пола до потолка. Баронесса приобрела почти все, что ей привез Антонио, однако эти выгодные «посещения на дому» требовали долгих отлучек. Сменив имя, Антонио первые десять лет старался не покидать Швейцарию, чтобы не подвергаться опасности при проверке документов. Со временем, однако, он решил, что может позволить себе рискнуть.

Время пощадило семидесятилетнего Антонио; он оставался таким же бодрым и полным сил, как в те годы, когда покинул Италию и начал новую жизнь. Страх разоблачения обострил в нем радость успеха, и Антонио считал, что обязан этим успехом прежде всего своему уму. Он постоянно укреплял свое дело и мало-помалу завоевывал европейский рынок драгоценностей.

В последнее время Антонио все чаще думал о том, что у него нет наследника, того, кому он передал бы свою империю. Этот глупый Франко очень скоро спустит все. Мысли о будущем так расстраивали Антонио, что он иногда даже думал, не допустил ли ошибку, расставшись с дочерью. Но тут же уверял себя, что у него не было выбора. Андреа сразу же побежала к Ивересу, а это означало, что она предательница и шлюха, унаследовавшая худшие черты своей бабки.

Нахмурившись, Антонио сдвинул картину, которая скрывала сейф, набрал шифр и открыл тяжелую дверь. Он потянулся было за стопкой швейцарских франков, приготовленных для зарплаты служащим, но тут заметил конверт, лежавший в самом дальнем углу вместе с другими документами. Антонио почти забыл о нем, но сейчас письмо всплыло в его памяти так ясно, словно он выучил его наизусть. Взяв конверт, Антонио вынул из него листок бумаги и несколько фотографий ожерелья. Забавно, его племянница, не подозревавшая об их родстве, прислала ему снимки и просила установить происхождение этой драгоценности.

Впрочем, Антонио было не до шуток. Хотя Петра д’Анжели писала, что до сих пор ничего не узнала, возможно, когда-нибудь ей повезет. Вначале Антонио был уверен, что коллекция Ла Коломбы надежно спрятана. Но со временем его одолели сомнения. Предположим, Петра не сдастся… Не исключено, что ум и удачливость позволят ей пойти по следу до самого конца. Конечно, едва ли… И все же, допустив, чтобы ожерелье на аукционе ушло в чужие руки, разве он не успокаивал себя тем, что оно бесследно исчезнет в чьей-то шкатулке?