Сто полей - Юлия Латынина
Шрифт:
Интервал:
– Главная причина та, что вы хуже правитель, чем экзарх Харсома.
Советник снова помолчал и продолжал:
– Первые короли из рода Ятунов правили Варнарайном как вассалы государя. Собственно, король – была такая же должность, как граф или викарий. Но пользовались они много большей властью, неужели даже вы. Рыцари повиновались королю как господину, а горожане – как представителю империи. Вы проиграли войну, не начав ее. Пусть это будет справедливая война, – вы можете сохранить свое королевство, признав себя вассалом экзарха Варнарайна, и женитьба вашей сестры будет порукой этого союза.
Король сощурился и сказал:
– Никогда!
– У вас есть выбор. Или ваша власть будет крепче прежней, но вы признаете себя ленником империи. Или вы сохраните титул, а править будет Выборный Совет от городов и местечек, как хочется калеке с обожженными руками.
Король сказал:
– А если я предпочту последнее?
– Тогда, – ответил Арфарра, – небо покарает и этот замок, и этот город, как оно покарало бунтовщиков в Голубых Горах, и все, что я строил в течение года, я заставляю исчезнуть в один миг.
– А если первое? – спросил король. – Куда вы денете Марбода Кукушонка? Убьете?
– Ни в коем случае, – ответил Арфарра. – Мертвый герой – это еще хуже, чем мертвый колдун.
* * *
Наутро, когда народ вновь собрался у Белой Горы, король покаялся, признал себя вассалом государя Великого Света и принял королевство в лен обратно. Заросла трещина, разделившая мир и прошедшая через сердце Золотого Государя.
Об Арфарре-советнике, однако, не было на клятвах и жертвоприношениях ни слуху ни духу, и друга его, Клайда Ванвейлена, тоже не было.
На столе перед Неревеном лежали бумаги, писанные Клайдом Ванвейленом, и послушник, склонив голову, делал еще одну, таким же почерком. Неревен кончил, Арфарра взял бумагу, посыпал песочком, оттиснул личную печать Ванвейлена, и отдал вместе с нефритовым кольцом начальнику тайной стражи Хаммару Кобчику. Тот взял письмо и спросил:
– А если он не придет?
Арфарра-советник усмехнулся и ответил:
– В прошлый раз он был достаточно глуп, чтобы взяться за меч, и достаточно умен, чтобы выпустить меч раньше, чем кислота разъест кости. В этот раз он будет достаточно глуп, чтобы прийти, и достаточно умен, чтобы взять с собой товарища.
Хаммар Кобчик еще раз покачал головой. Он был кровником Марбода Белого Кречета, и поэтому затея Арфарры ему была не очень по душе. Но Арфарра решил так, что Кобчик боится ответственности, если что-то не выйдет, и сказал:
– Хорошо. Тогда возьмите с собой Неревена, и в случае неожиданности считайте, что его решение – мое решение.
Хаммар Кобчик нахмурился, но кивнул.
Арфарра еще раз оглядел своего послушника, потом вдруг спросил:
– Однако, что это за история с нарушенным обетом?
– Каким обетом? – тревожно спросил Неревен.
– Ты ведь вышивал покров Парчовому Бужве, а отдал его за жемчужное ожерелье королевской сестре.
Арфарра усмехнулся и добавил:
– Я, конечно, не скажу, что это Бужва рассердился, а только она его в тот же вечер изорвала в старом саду. Обрывки, говорят, до сих пор по воде плавают.
Неревен опустил глаза и покраснел по самые ушки.
– Ладно, – усмехнулся советник. – Я не Парчовый Бужва. Беги.
Советник долго глядел в раздвижную дверь, закрывшуюся за Неревеном, потом вдруг подошел и быстро распахнул ее. Никого. Советник вернулся, сел в кресло и сказал Хаммару Кобчику:
– Побежал за покровом.
– Зачем? – изумился Хаммар Кобчик.
– Затем, что он его не дарил, – сказал советник.
Помолчал и добавил:
– Мой послушник – шпион экзарха Харсомы. Это, впрочем, было ясно с самого начала.
Хаммар Кобчик изумился:
– И вы все равно преданы экзарху?
Арфарра поднял голову и сказал ровным голосом:
– Истинный государь действует, внимая мнению народа и зная все обстоятельства дела. Как же знать мнение народа без шпионов и жалобщиков?
Арфарра помолчал и добавил:
– Я, однако, лично хочу передать эту вышивку экзарху, чтобы не создавать недоверия между нами.
Хаммар подумал и все понял:
– Даже если вы прочтете в этой вышивке вещи неблагоприятные?
Арфарра усмехнулся и сказал:
– Я ничего не смогу прочесть в этой вышивке. И никто не сможет, кроме секретаря экзарха. И экзарх это знает.
Арфарра подошел к зеркалу, вделанному в стену храмового подземелья, стал вглядываться. Ничего, однако, кроме собственного лица, не увидел; опять кровь на лбу, мешки под глазами, глаза из золотых стали чуть красноватыми.
Арфарра обернулся и сказал:
– Неревена, однако, убьете у Золотой Горы. За этим я его и посылаю с вами. Идите.
Хаммар Кобчик ушел, Арфарра неслышно повернул зеркало, прошел темными храмовыми коридорами, раскрыл тяжелую дверь. За дверью, на золотом алтарном покрове, разостланном прямо на полу, лежал Клайд Ванвейлен, дышал редко и тяжело. Советник потрогал его лоб, холодный, бледный и очень потный.
Советник подумал, что, не считая Даттама в молодости, человека более близкого у него не было и, вероятно, не будет. Что же до экзарха Харсомы, то Харсома – не человек. Бог. Бог воскресающий и умирающий, по имени государство.
* * *
Когда Хаммар Кобчик ушел, из смежной комнаты, другой, чем та, в которую он вышел поначалу, показался Неревен, лег на пол и заплакал горько и страшно. Он слышал все. Неревен ждал, пока Арфарра вернется. Но советник не возвращался, и Неревен не знал, куда и как он ушел. Неревен заметался, схватил было бумагу и тушечницу, разбил ее второпях. Это показалось ему плохим предзнаменованием, он бросил бумагу и побежал вон из храма.
* * *
После того, как король в один день объявил войну стране Великого Света, а на другой день признал себя ее вассалом, после речей Марбода Белого Кречета и чудес в лощине у людей, присутствующих на Весеннем Совете, звенело в ушах и прыгало в глазах, – а это, надо сказать, состояние опасное.
У Ламасских горожан тоже звенело и прыгало.
Заявив королю, что они не собираются воевать, а собираются лучше стать на сторону Марбода Белого Кречета, граждане Ламассы собственно, никак не думали, что король бросит войну, а думали добиться торговых уступок. И, увидев, что их заявление имело такой успех, они очень огорчились, с одной стороны, а с другой – очень обрадовались своей силе.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!