Командор - Валерий Михайлович Гуминский

же больше по морям ходили… Вот представьте себе, командор, что на сотни миль по дну реки проложена железная цепь. При этом она поднимается и пропускается через ворот на палубе баржи. Ворот накручивает цепь и тянет корабль по цепи вперед. Ну а ворот крутят лошади или люди. Раньше хватало рабов и пленников, а потом стали использовать животных. Так вот, в каждом порту была такая баржа, корабли поднимались по цепи до нужного города. Согласен, не самый удобный способ, но ведь не всегда можно надеяться на ветер, дующий с моря. Как сейчас, например.

— Удачно вышло, — согласился я.

— Удачно, господин Сирота? — рассмеялся Боссинэ. — Нет, я такого слова не признаю. Здесь таится тонкий расчет и знание природных явлений. Ко Дню Цветов с моря начинают дуть ветра, а прилив позволяет значительно снизить скорость течения и даже погнать его вспять. Вот почему я так торопился с выходом каравана, чтобы быстрее дойти до Эбонгейта. Мне пришлось заранее купить причалы для погрузки, чтобы не упустить такой момент. Если бы не Тоунс, чертов прохвост, я бы ушел раньше!

— Тоунс — наниматель Аллана Волка? — пришла догадка.

— Да-да, он и есть, — подтвердил Боссинэ. — Опередил меня, чертяка! Он тоже хорошо разбирается в таких нюансах, поэтому и богат, как дарсийский эрл!

— Я слышал краем уха, что он торопился, — чуть-чуть подсластил я пилюлю своему нанимателю. — Невероятно торопился.

— Возможно, мы еще встретимся в Невермуте, — призадумался купец. — Дальше Тоунс пойдет по Рокане, а нам предстоит отвернуть, и дальше уже по Пламонту.

Он встрепенулся и с любопытством стал разглядывать слаженные действия моих штурмовиков, уже прилично загнанных неутомимым Михелем.

— Кисть расслабь, олух! — рычал мой помощник, расхаживая между бойцами, разбившимся на пары и отрабатывающим приемы. — Если ты собираешься менять направление удара, клинок должен порхать как бабочка. Враг не должен уследить, в какую часть тела ты воткнешь в него железо! Вот когда бьешь — держи крепко! Эй, снулая селедка! Я к тебе обращаюсь, сударь! Что ты мнешь яйца? Жестче работай на контркурсе! Блокируй удар и наноси свой! О, боги! А если бы у вас в руках были настоящие ножи? Поубивали бы друг друга!

Я посмеивался про себя. Дон Ансело, конечно, преувеличивает. Парни работают серьезно, понимая значимость тренировок. Лучше сейчас получить вывихи, царапины и синяки, чем быть убитым в первом же серьезном бою. Среди тех, кого я взял на задание, половина пережила «золотой караван», и именно они составляли костяк команды. Их пришлось распределять среди новичков, чтобы передавали опыт и помогали командирам. Но даже исходя из такой ситуации, я был уверен, что мои парню сдюжат в первом серьезном замесе.

— У вас очень… кхм, требовательный помощник, — произнес Боссинэ. — И тоже, судя по ухваткам, военный.

— Более того, потомственный военный, офицер, дворянин, — добавил я, глядя на реакцию купца.

— Даже так? — негоциант действительно удивился. — Почему же вы в самом начале не представили меня ему? Мне казалось, в вашем отряде нет дворян, кроме виконта Агосто.

— Дон Ансело — мой лучший друг, с которым мы вместе прошли много испытаний, и как-то незаметно между нами стерлась сословная черта.

— И он согласился подчиняться? — глядя на расхаживающего по палубе бравого Михеля, Боссинэ о чем-то задумался.

— На суше мы равны, но на воде он безоговорочно признает меня командором, — слегка поправил я ситуацию, чтобы торгаш проникся уважением к Михелю. А то по морде вижу, что до сих пор в расстройстве, почему поддался уговорам Тарли и подписал контракт с моим отрядом на сопровождение грузов.

— В таком случае, любезный Игнат, поясните мне свое видение охраны каравана, — хитро блеснул глазами Боссинэ. — Нападать и защищаться — вещи далеко не равноценные. Мне желательно знать, что именно вы предпримете при возможной атаке речных бандитов.

— Охотно, — кивнул я, упершись спиной в перила и скрестил руки на груди, с удовольствием ощущая, как лицо обдувает свежий ветер. Мы еще недалеко отошли от устья Роканы, до сих пор ноздри улавливают запах водорослей и соли. — Ничего сложного нет. Насколько я успел разобраться, у вас четыре однопалубных нефа и две барки, которые идут на буксире. В случае очень большой опасности вы отцепите от «Енота» барку «Счастливчик», чтобы пренебречь им и отдать на разграбление. Но я не советую вам этого делать. Там находятся мои люди, которые стоят гораздо больше, чем весь груз на «Счастливчике».

— Вы так уверены в том, что я не дрогнувшей рукой отцеплю барку? — с хитрецой поглядел на меня Боссинэ.

— Не сомневаюсь. Они же у вас без трюмов, товар лежит на палубе, закрытый парусиной. Конечно, вы за него отдали приличные деньги, но готовы им пожертвовать, чтобы спасти неф. Значит, не настолько и ценно то, что вы там везете.

— Допустим, вы правы, — как-то по-новому посмотрел на меня негоциант. — На «Счастливчике» и «Кроте» бочки с ромом, древесина, ячменное зерно и еще кое-какие вещи, которые я планирую продать в Эбонгейте и Лоствью. Если удастся освободить барки от груза, оставлю их в порту, а сам пойду гораздо быстрее, используя гравитоны. Барки заберем на обратном пути.

— А вот это правильно, — согласился я. — Если до Пламонта относительно спокойно, то я бы предпочел встречать опасность, не заботясь о корытах.

Боссинэ выслушал меня и рассмеялся, похлопав по плечу своей мощной ладонью.

— У вас есть ко мне просьбы, командор? — судя по всему, купец собрался уходить, потому что на мостик поднялся капитан «Соловья», маленького роста мужчина одного с Боссинэ возраста, с поседевшей бородкой и густыми усами, высохший как хорошо провяленная селедка. Лицо его забронзовело от постоянного нахождения на солнце и ветрах.

Капитан отчаянно дымил пахитосой, сжимая кончик деревянного самодельного мундштука в пожелтевших зубах. Сурово посмотрев на рулевого, который молча стоял у штурвала, пока я беседовал с Боссинэ, он так же недовольно зыркнул на меня, дескать, негоже постороннему мостик топтать, ступал бы ты отсюда.

— Кроме того, чтобы узнать, где мы остановимся на ночлег, ничего, — ответил я, глядя на шкипера «Соловья». Ведь только он решает подобные вопросы, а не какой-то торгаш. Хотя четкие и хладнокровные