Жнец-3. Итоги - Нил Шустерман

– И оно станет отвечать.

Капитан вновь улыбнулся – озорной, хулиганской улыбкой. В известном смысле очаровательной.

– Что-то вроде шахматной партии, только фигуры невидимы?

– Если угодно, то так.

– Ну что ж, можно, – сказал Джерико, с минуту подумал, а затем сказал то, то Грейсон никак не ожидал услышать:

– У нас ведь есть нечто общее.

– И что бы это могло быть?

– Мы оба пожертвовали своими жизнями ради Жнеца Анастасии.

Грейсон пожал плечами.

– Только на время.

– Неважно, – сказал Соберанис. – Здесь тоже нужны и храбрость, и непреклонная вера.

– Вы думаете? Люди каждый день сотнями и тысячами прыгают с высоких зданий. Причем просто ради развлечения.

– Но ни я, ни вы не относимся к этой категории. Играть со смертью – это не в нашей натуре. И не каждый способен на тот выбор, что сделали мы. Поэтому я знаю, что вы – нечто гораздо большее, чем наряд, под которым вы скрываете свою сущность.

Соберанис вновь улыбнулся. На этот раз улыбкой искренней и открытой. Грейсон никогда не встречал человека с таким разнообразием улыбок, и каждая из них говорила о многом.

– Спасибо вам, – проговорил Грейсон. – Я думаю, восхищение Жнецом Анастасией каким-то образом… связывает нас с вами.

Он подождал – не отреагирует ли Гипероблако каким-либо образом на их беседу, но оно молчало. Оно ждало вопроса. Но Грейсон по-прежнему не знал, какой вопрос задать.

– Надеюсь, я не обижу вас, – продолжил разговор Грейсон, – но я до сих пор не знаю, как к вам обращаться – мистер или мисс Соберанис.

Капитан огляделся. Видно было, что он чувствует себя крайне неуютно.

– Я немного растерян, – сказал он. – Дело в том, что мне редко удается бывать в местах, где совсем не видно неба.

– А какое это имеет значение?

– Наверное, никакого. Но я постоянно нахожусь либо на свежем воздухе, либо у окна или иллюминатора. А здесь – пещера.

Грейсон по-прежнему не понимал, и капитан начал пусть чуть-чуть, но чувствовать раздражение.

– Никогда не понимал, почему вы, гетеросексуалы, такое значение придаете своим половым характеристикам, – сказал он. – Какое это имеет значение – мужские они, женские или комбинированные?

– В принципе, не имеет, – согласился Грейсон, немного растерянный. – То есть имеет – в некоторых случаях, не так ли?

– И в каких?

Грейсон вдруг почувствовал, что не может отвести взгляда от глаз Джерико.

– Может быть, не имеет такого большого значения, как я думал? – сказал он.

Был ли это вопрос? Впрочем, это не имело значения, потому что Джерико и не собирался отвечать.

– Почему бы вам не звать меня Джери? И почему бы нам не отставить в сторону заботы о технической стороне дела?

– Хорошо, Джери. Итак, начнем?

– Я думал, мы уже начали. Чей ход? Мой?

Джерико сделал вид, что двигает вперед воображаемую шахматную фигуру, после чего сказал:

– Мне очень нравятся ваши глаза. Они притягательны. Они убеждают людей следовать за вами.

– Не думаю, что глаза имеют к этому какое-то отношение.

– Вы будете удивлены, но это так.

Грейсон прижал наушники плотнее.

– Гипероблако! Убеждают ли мои глаза людей следовать за мной? – спросил он.

– Да, время от времени, – ответило Гипероблако. – Когда прочие средства не работают.

Грейсон почувствовал, что лицо у него горит против его воли. Джерико понял это и изобразил еще один вариант улыбки.

– Таким образом, Гипероблако со мной согласно, – сказал он.

– Возможно.

Грейсон затеял этот разговор, надеясь, что будет его контролировать, но он ошибся в своих ожиданиях. Более того, он поймал себя на том, что тоже начал улыбаться – при том, что всегда был уверен, что в его распоряжении был лишь один вариант улыбки – улыбка в высшей степени глупая.

– Расскажите мне о Мадагаскаре, – попросил он, уводя разговор от собственной личности.

При мыслях о доме лицо Джерико стало задумчивым.

– Моя страна прекрасна, – сказал он. – Горы, пляжи, леса. Люди добры и приветливы. Вам обязательно следует посмотреть Антананариво, нашу столицу, особенно на закате, когда солнце освещает холмы.

– Гипероблако! – произнес Грейсон. – Расскажи мне что-нибудь интересное про Антананариво.

Гипероблако принялось рассказывать, Грейсон слушал.

– Что оно сказало? – спросил Джерико.

– Оно сказало, что самое высокое здание в столице Мадагаскара имеет высоту в триста девять метров шестьдесят семь сантиметров, и это столько же, сколько у еще четырех зданий в мире, с точностью до миллиметра.

На Джерико это не произвело никакого впечатления.

– И что, это самое интересное из того, что оно смогло найти? – спросил он. – А как же деревья джакаранда, растущие вокруг озера Аноси? Или королевские гробницы?

Но Грейсон предупреждающе поднял руку, заставив Джерико замолчать. Гипероблако никогда ничего не говорит просто так. Задача – понять то, что оно подразумевает под сказанным.

– Гипероблако! А где находятся те четыре здания? Мне любопытно.

– Одно – в Чильаргентинском регионе, – сказало Гипероблако, – другое – в Британнии, третье – в Израэбии, а четвертое – в Новой Зеландии.

Грейсон передал слова Гипероблака Джерико, но тот по-прежнему не увидел в них ничего особенного.

– Я был во всех этих местах, – сказал он. – Но дома – лучше всего, как мне кажется.

– Вы были во всех регионах мира? – спросил Грейсон.

– Только в тех, где есть береговая линия. Внутриконтинентальные регионы мне не нравятся.

А затем Гипероблако высказало простую и очевидную мысль, с которой Грейсон согласился.

– Гипероблако говорит, – произнес он, – что вы чувствуете себя максимально уютно в регионах, которые представляют собой остров или архипелаг размером примерно с Мадагаскар.

Произнося эти слова, Грейсон слегка отвернулся в сторону – так он всегда разговаривал с Гипероблаком в присутствии посторонних.

– Гипероблако! – спросил он затем. – А какие это могут быть регионы?

Но Гипероблако молчало.

Грейсон улыбнулся.

– Ничего… А это уже значит кое-что.

– Единственные места такого рода, которые я могу с ходу вспомнить, – сказал Джерико, – это Британния, Карибский регион, регион Восходящего солнца, Новая Зеландия и, кроме того, Полинезия, Меланезия и Индонезия.