Тортоделка. Истинный шедевр - Евгения Грозд

сад, штаны на лямках, — буркнул я.

— Рули, а не болтай. Опоздаем, — пробурчал в ответ муженёк Виктории.

Да, этот субъект невероятно упрям и тягаться с ним — себе дороже. Выдохнул и тронул машину с места.

Некоторое время мужчина молчал и пялился на дорогу. В одной из пробок, наконец, проронил:

— Я вижу, она тебе небезразлична и более того.

— И? — мазнул его хмурым взором. — Скажешь, что всё ещё твоя жена и чтобы я убрал лапы?

— Наверное, должен, — пожал плечами и горделивый вид слегка поубавился. — Я не буду скрывать, что хочу её вернуть. Да, я мечтаю всё исправить и пойду ради неё на многое, но, если она решит, что ей лучше с кем-то, например, с тобой, то не имею права держать. Только, учти, если хотя бы на один процент буду уверен, что её сердце всё так же любит меня, то я буду бороться до самого конца. Уж прости. Ты — неплохой парень, но пока мой конкурент.

Я слушал его с толикой насмешки. Смысл бороться, не понимая корня проблемы?

— Лучше исправь себя, и тогда, глядишь и бороться за неё не надо будет.

Герман хмыкнул и отвернулся к окну.

Спустя полчаса, мы подъехали к месту доставки. Вечер подходил к восьми. Мужчина расстегнул ремень безопасности и вышел с ношей на улицу. Ну нет! Поспешил за ним следом.

— Вика доверила торт мне, — настойчиво шёл рядом.

— Это пока и мой бизнес. Я сам доставлю торт заказчику, — мужчина стремительно двигался к нужному подъезду.

Размечтался. Дёрнул его за плечо. Гера, ожидавший моё вмешательство, увернулся, но тут, увы, запнулся за часть пандуса на лестнице. Коробка в его руке подпрыгнула и порхнула вверх.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я отчаянно вытянул ладони и поймал труды нашей тортоделки.

— Вот же чёрт! — округлив до предела глаза, посмотрел на меня Беспалов.

— Кажется дело — дрянь? — неуверенно смотрел на короб.

— Лучше сначала проверим, — предложил Герман.

— Согласен, — и поспешили обратно к машине. Поставив коробку на капот, аккуратно вскрыли.

— Твою мать, — загробно протянул оппонент.

— Кажется раньше это было яичко, — скривился я, рассматривая телесную лепёшку.

— Да, но теперь это даже не омлет, — выдохнул Беспалов, потирая затылок в раздумьях. — Это фиаско, скальпель!

— Ты назвал меня скальпелем? — пренебрежительно приподнял одну бровь.

— А что клизмой звать? — развёл мужчина руками. — Лучше заткнись и подумай, как исправить.

— Я — скальпель, — усмехнулся. — Кастрация на одно яйцо. Чик, и готово!

— Живодёр, — фыркнул Гера.

Ещё пару минут посмотрев на шоколадный член, муж Вики взялся за основание ствола и осторожно потянул причиндал из торта. Аккуратно отсоединил мошонку.

— Подержи-ка его.

Всучил член мне в руку, а сам начал зачищать убитые яйца. Затем и вовсе смял в одну общую массу и начал мять в руках как пластилин. Ауч!

— Решил возродить мошонку? — смешливо посмотрел на Беспалова

— Лучше, чем кастрация, — подмигнул мне.

— Да ты — Гудини!

Герман тщательно размял шоколад. Из-за синего крема, попавшего на шоколадную массу телесный цвет начал превращаться в болезненно серый. Недопрофи разделил изделие на два одинаковых куска и начал скатывать в шарики. После аккуратно разместил на прежней поверхности торта и подсоединил сам член.

— Что-то они чересчур идеальны и эффект синих яиц стал более наглядным. Молчу о том, что они блестят как-то не натурально, — скептически заметил я.

— Главное, есть.

Действительно, но решил издевку оставить при себе.

В квартире заказчика ждал шквал пьяных женских лиц. Увидев наши персоны, дамы отчего-то решили, что мы — часть программы. Пока Герман принимал оплату у заказчика, меня уже утягивали в женское веселье. Напарник с боем вырвал мою персону из хищных женских коготков, сам чудом минуя разгорячённых девиц. Уже стоя в лифте, мы от души рассмеялись.

— Думаю, Вике о травме члена и пьяных дамах знать не стоит, — выдавил из себя Герман, продолжая смеяться.

— Пожалуй, соглашусь.

В кондитерскую приехали спустя ещё час. Савва выравнивал ярусы на трёхъярусный торт, а Вика лепила куколку на торт для десятилетней именинницы.

— Всё хорошо? — спросила Вика, не отрываясь от работы. Две настольные лампы светили чётко на фигурку.

— Да, всё отлично, — ответили хором.

Девушка обернулась на нас и оценивающе осмотрела.

— Тогда, может, ответите — почему наш член был с синюшными яйцами, которые блестели, как начищенный тазик?

Я замялся, но услышав дальнейшее возжелал срочно вымыть руки.

— Я просто поправил твои недочеты, родная, — хитро мурлыкнул Беспалов.

— Хочешь сказать, что у тебя блестящие синие яйца? Молчу уже об идеальной геометрической фигуре шара.

— Я что час назад держал в руках твой член? — безнадёжно посмотрел на соперника.

— Только его копию, — уточнил Гера.

— Это мало утешает.

— Да ладно тебе. Ты же медик! — парировал мужчина.

— Вы испортили торт! — прервала нашу перепалку Вика, повысив голос.

— Ну не лучшую его часть, — ввернул виновато Беспалов.

— Чтоб я ещё вам доверилась? Нет уж, спасибо.

— Пожалуйста, — хором уронили мы.

— Не расстраивайся, Вик. Они там все вдрызг были, а заказчица приняла торт и полностью оплатила, — жалобно смотрел на сердитую девушку.

— Оплатила, потому что думала, что вы входите в стоимость, — теперь Вика озорно сощурила глаза.

— Это он — звезда, — предатель тут же указал на меня. — Клянусь, Вик, еле отбил!

— Зато я хотя бы не ронял торт…

— Ладно, — Виктория устало подняла ладони вверх. — Ясно всё с вами. Думаю, вы мне сегодня больше не понадобитесь.

— Давай, я отвезу… — открыл я рот, но девушка прервала, качнув уверенно головой:

— Нет необходимости. Савва обещал подвести. — И я, и Беспалов бросили на рыжего парня в причудливом фартуке ревнивый взор. — На сегодня ваша помощь больше не понадобится. Можете отдыхать.

— Пока, — кивнул покорно и направился вслед за таким же угрюмым Германом.

— Савва, вообще палец о палец не ударил, — возмутился вслух, идя к выходу.

— Добро пожаловать в мой клуб, — горько улыбнулся Герман и хлопнул по плечу.

Чёрт, связался на свою голову с этим охламоном.

— Может по пивку? — выйдя на улицу, вдруг тоскливо предложил он.

Задумался — Вика отказала, и вечер теперь убит. Что ж можно добить его до конца в обществе самовлюбленного мажора Беспалова.

Барами и пивнушками обременять себя не стали. Просто купили в магазине по паку баночного пенного и осели на скамейке в моём дворе.

— Знаешь, я перестаю верить в то, что Вика простит меня, — проронил подвыпивший Герман. — Потому что сам этого сделать не могу. Мне хоть и больно от того, что творится вокруг нас, но я был бы спокоен, если бы ты остался с ней. Ты — неплохой парень…. Не такое дерьмо, как я.

Смотрел на него пьяными,