Свадебные обряды у евреев - Исай Менделевич Пульнер

полагал, по-видимому, автор, она могла бы прозвучать и в реальном обряде. (Он не учитывал лишь, что традиционный текст его песни положен на танцевальную мелодию на 6/8, которая – с этим текстом – звучать не могла; см. № 33 в Приложении «Песни о сватовстве, свадьбе и свадебные песни».)

Илл. 3. Вариант песни M. Варшавского с инструментальным вступлением

Все три эти песни процитированы в диссертации Пульнера. Следуя заветам Гердера, ученый стремится извлечь из них сведения о свадебных традициях. Мы видим, что ситуацию, созданную поэтическим воображением Варшавского, Пульнер принимает за этнографически точный документ. Анализ текстов наивен и сопровождается путаницей в определениях. Например, о песне «Tsum badekens der kale» Пульнер пишет:

…массовая песня, составленная М. М. Варшавским, в стиле выступлений бадхенов, но ставшая впоследствии популярной народной песней, исполнялась, очевидно, девушками – подругами невесты. В этой песне напоминается невесте о ее девичьей жизни, об ее обязанностях к мужу, детям и т. д.

Здесь что ни определение, то противоречие. Как может песня в бадхенском стиле быть массовой? Из чего сделан вывод о том, что песня поется девушками? Как получается, что девушки, не имеющие опыта семейной жизни, наставляют невесту и говорят о ее обязанностях к мужу? Лишь одно столь же противоречивое высказывание Пульнера соответствует действительности: песня, созданная Варшавским, впоследствии стала по-настоящему народной.

Береговский привел ее вариант в сборнике 1938 года – с другой мелодией, речитативного склада, более соответствующей тексту, а также с предваряющими ее несколькими тактами инструментального наигрыша[325](илл. 3). Мы видим, что здесь, как и при фиксации пьес, сопровождавших усаживание невесты, пение и игра на музыкальном инструменте чередовались – и не мыслились одно без другого.

Загадочные песни

Необходимо упомянуть еще один «кочующий» сюжет о специальных, особенных песнях на еврейской свадьбе. Именно диссертация Пульнера помогает распутать его.

В Еврейской энциклопедии (и ее предшественнице-прототипе Jewish Encyclopedia, вышедшей в 1906 году, далее, соответственно, ЕЭ и JE) имеется несколько упоминаний свадебных песен, которые лишь отчасти совпадают. Так, в обоих изданиях есть отсылка к фразе из Талмуда: «Как танцуют перед невестой? Поют перед ней: невеста прекрасная и милая» (Кет. 17а). В JE эта фраза помещена в статью «Народные песни», а ее окончание названо «фрагментом свадебной песни» (A fragment of a bridal song), которую поют перед невестой[326]. В русском издании перевод той же фразы приведен в разделе, посвященном свадебным обрядам: «Талмуд приводит обычные восклицания в честь невесты: “красивая» и симпатичная невеста»[327].

Именно эти слова – «Sheyne, libe kale» – составляют первую строку «базеценс», которые, как полагал Пульнер, пели подруги невесты (см. в его работе отсылку к песне из сборника Кагана). Сравните со второй строкой упоминавшейся выше песни Варшавского (№ 8 «Tsum badekens der kale»): «Ибо ты красива и симпатична».

Бадхен, проводя обряд базеценс, обращался к невесте так, как предписывал Талмуд (но на идише, соответственно, имея возможность варьировать это обращение, подбирая эпитеты-синонимы). Его речь являла собой обрядовое интонирование – оно не являлось песней в привычном значении этого слова. Возможно, определение «обычные восклицания» в ЕЭ указывает на торжественное приветствие бадхена, обращенное к входящей невесте.

Далее же эта ситуация могла обыгрываться в песенных текстах. Нам известно, что песня, сочиненная Варшавским, входила в своего рода цикл, посвященный свадебным торжествам (автор не предполагал его исполнения непосредственно в процессе обряда). Возможно также, что какие-либо песни были созданы для театральных постановок, включавших сцены свадьбы, и наиболее удачные потом продолжали петься, приобретали статус народных. Таким образом, текст, приведенный в талмудическом трактате, действительно входит в песенные тексты, в которых изображается речь бадхена, но не наоборот: Талмуд не мог цитировать песен, известных авторам JE.

Заглянем теперь в статью «Песни народные» в ЕЭ. Она написана специально для русского издания и представляет развернутую жанровую классификацию песен[328]. Вот как представлены здесь свадебные песни (пункт VII): «Существующий с давних пор институт бадханов сделал особенно распространенным и популярным этот род песен. Наиболее характерны те из них, которые поют невесте в день венчания. Основной мотив этих песен – нравоучительный и назидательный»[329].

Здесь уже обращение бадхена к невесте названо песнями. Наконец, в обоих изданиях в статьях «Свадебные обряды» есть идентичный текст. В русском переводе он гласит: «Свадебные песни нередко носили форму загадок, по библейскому образцу (ср. свадьбу Самсона); обыкновенно их импровизировал бадхан»[330]. То есть во всех приведенных нами цитатах авторы подразумевают импровизации – бадхонес, за неимением идентичного термина в английском и русском языках названные «песнями». А что имеется в виду под «формой загадок» («the form of riddles»)?

Пульнер проводит подробные описания речи бадхена, обращенной к жениху, в которую вкраплялись акростихи. В частности, стихотворение Линецкого передает те речевые формулы, которыми бадхен вводил эти строчки: «Знаешь ли, что хупа (или невеста, и т. п.) означает?» Далее сам он давал ответы на свои мудреные вопросы, однако те из присутствовавших, кто был сведущ в Писании, могли, во-первых, оценить красоту акростиха, а во-вторых, опознать библейскую цитату, использованную при его составлении.

Собранные этнографом материалы позволяют оценить различия в, казалось бы, близких обрядах базеценс и каболас поним (встреча, приветствование). На базеценс присутствовали исключительно женщины[331], – речь бадхена была проще и не включала сложные «загадки»: здесь требовались иные средства воздействия. Речи бадхена, обращенные к жениху, также были рифмованными импровизациями (бадхонес)[332] и также исполнялись нараспев, то есть являлись скорее речитацией, нежели пением. Называя их «свадебными песнями», авторы и редакторы обеих энциклопедий указывают их создателя и исполнителя – бадхена, – тем самым уточняя жанр.

Для музыканта различия между кантилляцией и пением, а также между импровизацией и более устойчивой песенной структурой очевидны. Однако фольклористы анализируют тексты, нередко не обращая внимания на интонационно-мелодический строй и тембр конкретного высказывания. Ограничимся одним примером. Израильский ученый Дов Ной предположил, что свадебными являются песни с загадками и невозможными заданиями (то есть именно песни, а не бадхонес)[333].

* * *

Теперь наконец ответим на два поставленных нами вопроса: существует ли у евреев жанр свадебной песни и пелись ли песни на еврейской свадьбе.

На первый вопрос ответ будет отрицательным. Песня как вокальная форма музыки, объединяющая поэтический текст и мелодию, в свадебном обряде отсутствует. Бадхонес имеют иную природу интонирования, и, называя их песнями, мы вводим в заблуждение наших читателей.

На второй вопрос следует однозначный ответ: да. Это были любые песни, популярные в обществе. Они могли звучать как