Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова - Вадим Гольцев

Когда Денисову было объявлено, что Анненков перешёл на сторону советской власти, тот растерялся, долго не мог в это поверить, однако намерения поступить так же не высказал.

На следующий день Анненков и Денисов были разоружены, а их чемоданы с личными вещами досмотрены.

2 апреля Анненкову было объявлено, что он находится в руках советской разведки, предлагалось вернуться в СССР и оговаривались условия возвращения.

Рано утром 5 апреля Анненков потребовал к себе Примакова и передал ему письмо, которое стараниями Карахана через несколько дней стало широко известно как в Китае, так и за его пределами:

Вскоре было написано и обращение атамана к своим партизанам.

Опасаясь, что о задержании Анненкова станет известно белой эмиграции и она может принять меры к его освобождению, Примаков решил срочно вывозить арестованных из Калгана к границе. Были снаряжены две автомашины, погружено продовольствие, подобрано сопровождение. Для разведки ущелья, проходящего вблизи Калгана, по которому шла дорога и которое было удобно для засады, были направлены сотрудники, переодетые в китайское платье. К полуночи разведка вернулась и доложила, что по маршруту всё спокойно. 7 апреля, задолго до рассвета, машины вышли из города. Сопровождать Анненкова было приказано М.О. Зюку[322].

На мой взгляд, оба рассказа об аресте Анненкова, мягко говоря, не соответствуют действительности. Но это и понятно: хотя обе повести написаны с привлечением документов, всё же это художественные произведения, предполагающие занимательность, а в этих целях и вымысел, и перестановку событий во времени, и другие литературные приёмы. Следует учитывать, что в то время авторы и не могли всего сказать.

Советская разведка, несомненно, работала над нейтрализацией ярых врагов советской власти и белых военачальников, оказавшихся за границей. Не был, вероятно, исключением и Анненков. Если операция по Анненкову разрабатывалась, то для его обезвреживания, должно быть, предусматривались три варианта действий:

а) физическая ликвидация в Китае;

б) захват и насильственный вывод на территорию СССР с последующим преданием суду и ликвидацией;

в) склонение к добровольному переходу в СССР на основе дачи гарантий безопасности и обещания полного или частичного прощения.

Однако от первых двух вариантов пришлось отказаться, так как убийство или неудача захвата атамана могли осложнить советско-китайские отношения и отношения с ведущими государствами мира, имевшими на Анненкова свои виды, а также привести к активизации враждебной деятельности против СССР эмиграции, нашедшей убежище не только в Китае, но и в других странах.

Оставался третий вариант, тем более что советская разведка, изучая атамана, не могла не видеть, что после выхода из тюрьмы он пытается с достоинством, как говорят китайцы, не теряя лица, отойти от Белого движения. Этот вариант и стали разрабатывать ОГПУ и резидентура советской разведки в Китае, привлекая к его претворению аппарат советского военного советника при маршале Фын Юйсяне, на территории которого волею судеб оказался Анненков. Этот вариант и был осуществлён.

Поиск подходов к Анненкову, изучение его политических взглядов и возможное их изменение началось задолго до разработки операции. В протоколе допроса от 23 апреля 1926 года атаман рассказывает, что в ноябре 1925 года Н.Д. Меркулов и М.А. Михайлов через бывшего офицера Анненкова Ф.К. Черкашина направили ему письмо с предложением[323] сформировать при армии Чжан Цзолина отряд из русских эмигрантов, который будут содержать Чжан Цзолин и Япония. Черкашин признался Анненкову, что ознакомил с письмом полковника Гущина, прибывшего из Советской России. Прочитав письмо, Гущин возвратил его Черкашину, сказав при этом, чтобы тот от его имени предложил Анненкову поступить в группу русских красных войск при 2-й Народной Армии.