Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова - Вадим Гольцев

В письме Казакова уточнялась задача Анненкова в борьбе с Фын Юйсяном. В нём говорилось, что общее наступление на Фын Юйсяна согласовано и задача атамана — удаление из армии маршала большевистских советников, без которых она будет разбита.

Письма были немедленно доложены Примакову, который ознакомил с ними маршала. Как и предполагалось, Фын был взбешен и, арестовав Анненкова и Денисова, передал их инструкторам Примакова. Ловушка захлопнулась!

Ничего не говоря о том, как атамана вывозили из Китая и доставляли в Москву, Григорьев заканчивает повесть фразой: «20 апреля 1926 года в сопровождении группы чекистов Анненков был доставлен в Москву».

Несколько иное описание ареста Анненкова и Денисова дают в своей повести С. и М. Мартьяновы. В повести также говорится об участии в операции чекистов, но главную роль в операции играют не они, а сотрудники аппарата Примакова. Авторы называют уже знакомые нам фамилии, но Лихарин назван Лихаревым и главной роли в операции не играет, а выполняет какие-то курьерские функции между послом СССР в Китае Караханом[316] и Примаковым. Назван и Довгаль, но он не чекист, как у Григорьева, а начальник штаба группы Примакова. Говорится и о Карпенко, но тот уже не курьер Анненкова к «Соколам», а, наоборот, чекист. Но не это главное. Главное в том, что в отличие от Григорьева Мартьяновы утверждают, что основную роль в подготовке и проведении операции сыграли Примаков и его сотрудники.

Перехожу к описанию ареста Анненкова и Денисова по Мартьяновым.

Итак, Примаков ознакомил Фын Юйсяна с перехваченной корреспонденцией Анненкова и настойчиво просил арестовать атамана и его начальника штаба Денисова. После долгих раздумий и колебаний Фын согласился. Изложение дальнейших событий Мартьяновы начинают с публикации выписки из протокола допроса Анненкова в Москве 23 апреля 1926 года.

Приезд Анненкова в Калган был и для аппарата Примакова неожиданным: Примаков и его сотрудники полагали, что тот приедет не ранее чем через две недели. Поэтому в Калгане не было ни Примакова, ни других ответственных сотрудников. Примаковцы запаниковали. В Пекин и в Москву полетели срочные шифровки с просьбами указаний.

Между тем китайцы под усиленной охраной разместили Анненкова и Денисова в доме около дубаната[318], однако те могли передвигаться по городу в её сопровождении.

В это время в Калгане в составе Народно-Революционной армии имелся созданный Фын Юйсяном отряд, сформированный из русских белогвардейцев. Отрядом командовал бывший белогвардеец и знакомый Анненкова полковник Гущин, который вначале тайно оказывал услуги советникам аппарата Примакова, а затем открыто перешёл на их сторону. О прежних, необычных отношениях Анненкова и Гущина будет сказано далее.

Узнав о существовании отряда, Анненков несколько раз был у Гущина, внимательно присматривался к его отряду и, наконец, предложил Фын Юйсяну сформировать свой отряд. Гущин потом рассказывал, что в разговорах с ним Анненков много раз повторял, что ему неоднократно предлагали возглавить Белое движение в Китае, но он отказался и, отойдя от белой эмиграции, живёт тихо, купил участок земли и занимается фермерством. Говорили также о гражданской войне, бушующей в Китае, о боевых качествах китайских солдат, о сложной обстановке здесь, в Калгане. Кроме того, Анненков пытался выяснить, получал ли Примаков его письма, в которых тот предлагал начать формирование белой эмиграции для помощи СССР. Он говорил, что у него в Синьцзяне 600 преданных ему людей, и он надеется твёрдо встать рядом с Фыном. Расспрашивал Анненков и о Нечаеве, Глебове и о других белых атаманах, действовавших на Дальнем Востоке.

Во время одного из таких разговоров в отряд Гущина неожиданно прибыл чиновник от Чжан-дубаня. Он сказал Анненкову, что дубань, проявляя о нём заботу, завтра, 21 марта, к 8 часам утра пришлёт к нему автомобиль, который отвезёт атамана и Денисова в дом Чжан-дубаня, где ему будет удобнее, чем в гостинице. Со слов Гущина, Анненков растерялся, стал вялым, угасшим. В это же время метались в ожидании указаний немногочисленные сотрудники Примакова. Особенно беспокоился чекист Карпенко, взявший на себя заботы об аресте Анненкова.

Наконец, 25 марта 1926 года из Пекина пришли конкретные распоряжения. Карпенко ставилась задача срочно заполучить Анненкова и Денисова от китайского губернатора, давались подробные инструкции, где их поместить и как охранять. Рекомендовалось также распространить версию о том, что Анненков приехал в Калган для обсуждения с русскими советниками возможности и условий формирования при армии Фын Юйсяна отряда из эмигрантов.

Рано утром 31 марта в Калган вернулся Примаков. Выслушав доклад Карпенко, он сразу же поехал к дубаню. Через несколько часов Анненков и Денисов были водворены в общежитие советников, где им отвели две лучшие комнаты.

Ровно в 16 часов Примаков и один из его советников, Антонов, вошли к Анненкову. В этот же день Примаков донёс результаты встречи в Пекин: