Путь под лазурным небом - Александр Панютин

и лужи на полу в лёд. Том вскрикнул от неожиданной атаки. Я не терял времени и начал трансфигурировать кусок фонтана, наиболее подходящий по форме, в нечто на вроде копья. Сосредоточиться в горячке боя было трудно, но не невозможно. Когда камень более-менее принял форму заострённого стержня, я поднял его с помощью Левиосы.

Поток ветра разогнал туман и я поблагодарил Тома за то, что упросил мне работу. Он в шоке уставился на летящий в его сторону заострённый камень, но быстро справился с шоком и отбил его заклинанием. Я выругался и снова ушёл за одну из колонн, скрываясь от потока заклинаний. Этот приём я использовал на первом курсе, чтобы защититься от тролля. И хотя на этот раз я и не упал от истощения, я всё равно чувствовал себя уставшим. К моему недовольству, скорость полёта оказалось совсем уж низкой, всё-таки, заклинание левитации совсем не подходило для такого.

Но урон я, пускай и не такой значительный, как хотелось бы, нанёс. Нога Тома оказалась покрыта льдом, и было видно, как он прихрамывает при движении. Я не был уверен, как быстро он приведёт свою ногу в порядок, учитывая, что он не получил никакого урона после удара василиска, но воспользоваться этим нужно было.

Но много думать в такой ситуации было нельзя, и я едва не поплатился за это, когда голова василиска рухнула прямо передо мной. Я отбежал к другому укрытию, защищаясь от заклинаний Тома, но одно из них всё-таки смогло разбить мне щит и снова угодить в левую руку. Я упал и вскрикнул от боли, но всё же нашёл в себе силы перекатиться за колонну.

Кровь тонкими струйками текла из старой раны, но других повреждений, кроме ссадин и разорванного рукава я не заметил. С усилием я оторвал мешающий кусок ткани и постарался перевести дух. Несмотря на то, что Том, очевидно, был для меня куда менее страшной угрозой, чем горный тролль или Квирелл, у меня просто небыло умений для того, чтобы справиться с ним. В отличии от тех случаев, у меня нет помощи. Феникс, пускай и прилетел мне на помощь, был занят древним змеем и я даже не мог предположить, кто из них одержит верх. Даже если огненная птица сможет победить василиска, я не был уверен, что доживу до этого момента.

Неожиданно, передо мной приземлился объект моих рассуждений и протяжно пророкотал. Звук его песни придал немного сил для того, чтобы подняться. Он взмахнул крылом и из всполохов яркого пламени появилось то, чего я совершенно здесь не ожидал увидеть. Феникс пропел свою песню, чтобы снова сорваться в стремительной атаке на василиска, сотрясая своды Тайной Комнаты.

— Чего стоишь, мальчик? — прохрипела Распределяющая Шляпа. — Засунь в меня руку. Не медли!

Я растерялся, но последовал приказу Шляпы.

— Властью, данной мне Основателями, я дарую храброму надежду! — не своим голосом возвестил старый артефакт. — Да увидит мир ярость северных равнин!

Что-то холодное коснулось ладони, и я поспешил вытащить неизвестный предмет. Клинок, длинный и тонкий, выкованный из чистейшей гоблинской стали, сиял в свете огненных всполохов, будто бы сам был пламенем. Обтянутая мягкой кожей рукоять удобно легла в ладонь. Навершие меча было выполнено в форме головы ревущего льва, а на месте гарды будто бы сцепились два грифона. Дол лезвия засиял белым светом, являя древние руны, наложенные когда-то Ровеной Рейвенкло. Не узнать меч Годрика Гриффиндора было просто невозможно. Великолепное оружие, выкованное лучшими гоблинскими кузнецами и зачарованное сильнейшей чародейкой того времени. И хотя он и близко не стоял с Экскалибуром, менее легендарным от этого меч не становился.

Я несколько раз взмахнул им и удивился, совершенно не почувствовав вес оружия. Обращаться с мечом я совершенно не умел, но надеялся, что занятия по разработке кистей от профессора Флитвика хотя бы немного помогут мне. Я не думал, что был настолько глупым, чтобы пораниться об собственное оружие. Да и мой оппонент совсем не мечник.

Усталость ушла, и было ли то результатом песни феникса или силой меча, расслабляться было нельзя. Я знал, что это было ложное ощущение, на которое полагаться было нельзя. Пришла моя пора действовать.

Какого-либо конкретного плана у меня не было. Даже в зачатке. Выходить на дуэль с Томом лицом к лицо было всё равно, что выйти против пистолета с голыми руками. Одно неверное движение могло стоить мне жизни. Однако, чтобы эту жизнь сохранить, мне было необходимо подобраться к духу Тёмного Лорда вплотную. Взяв меч в левую руку и покрепче сжав палочку, я выскочил из-за колонны.

Том, увидев меня, разразился градом заклятий. Порушенные битвой монстров колонны служили хорошим укрытием для того, чтобы взять секундную передышку и снова сколдовать щит. Мерцающая магическая плёнка лопалась раз за разом, не выдерживая попаданий, и пару заклинаний угодили в меня, выбивая воздух из лёгких. Но я колдовал и колдовал. Я чувствовал, как утекают мои силы и темнеет в глазах, но бежал вперёд, используя руины как прикрытие.

Щит в очередной раз лопнул и режущее заклятье рассекло ногу. Но было уже поздно и Том понимал это. Удержавшись от падения, я стиснул зубы и нанёс удар, перенеся вес на здоровую ногу. Сталь ударилась о магическую стену. Эти щитовые чары были совершенно несравнимы с известными мне, и я сомневался, что их преподавали в Хогвартсе.

Всполохи магии ослепляли, но я только и мог, что зажмуриться и приложить больше сил. Трещины с противным звуком расходились по всей поверхности щита и он лопнул со звоном битого стекла. Глаза Тома в неверии распахнулись, когда меч рассёк его призрачную грудь. Он взревел от ярости и боли и отпрыгнул в сторону. В глазах темнело и ноги подкосились, и только уперевшийся в пол меч не позволил мне упасть.

Том тяжело дышал, с неверием рассматривая собственную рану, которая не спешила затягиваться, в отличии от прошлых. Удар хвостом василиска и десятки осколков и камней, врезавшихся в него. Все эти раны исчезали в считанные секунды. Но не эта.

— Гарри! — раздался крик.

Я с облегчением и радостью смотрел на живого Рона. На нём не было ран, но было видно, что по состоянию он не ушёл от моего собственного.

— Дневник! — снова крикнул он и кинул проклятую вещь в мою сторону. — Уничтожь дневник!

Не было времени спорить. Не было времени думать.

— Не смей, проклятый мальчишка! — взвизгнул Том.

— Здесь проклят только ты, Том.