Латино-Иерусалимское королевство - Жан Ришар

Но у этой неоценимой помощи была и своя оборотная сторона. Без Иерусалимского короля не было никакой возможности предоставить ее в распоряжение Высшей курии, раздираемой борьбой нескольких партий: поэтому — хотя в Триполи князь Боэмунд VII по своему усмотрению командовал отрядом, выделенным ему Людовиком Святым — присланные в Сирию войска приходилось отдавать под начало сенешаля королевства (как было в случае с французскими воинами) или патриарха. Естественно, это приводило к тому, что сенешалем выбирали представителя французского короля: Жоффруа де Сержин (1254–1267 (?) гг.), Жан де Гральи (1272–1277 гг.), Эд де Пуалешьен (1277–1286 гг.) поочередно сменили друг друга в этой должности. Таким, образом, один из великих чинов перестал зависеть от Иерусалимской короны и был доверен заморским рыцарям, представителям других государей. Что касается патриарха, то в 1290 г. Николай IV уполномочил его назначать военачальников для армии и христианского флота, прислушиваясь к совету прочих властей (епископа Триполи, сеньора Тира, тогда Акрского бальи, пизанского и венецианского консула, великих магистров орденов, Отто де Грансона и Жана де Гральи). Королевская власть исчезла полностью: в тот самый миг, когда гибло королевство, именно патриарх, а не коронованный и помазанный елеем король, управлял Святой Землей, присутствовал на военном совете, где бальи королевства, официально назначенный вице-король, находился среди лиц, которые ему даже не были подчинены.

Запад не только посылал в Сирию субсидии и войска — можно рассматривать тамплиеров, госпитальеров и Тевтонский орден, отныне полностью независимые от короля, как вспомогательные силы Запада, неотлучно присутствовавшие на Востоке, но и свои приказы. В Акре бальи или король теперь стал не более чем «наместником заморских королей», если прибегнуть к выражению, некогда использованному Конрадом Монферратским; сама его корона зависела от них и от папы. Несмотря на протест короля Гуго III Кипрского и вассалов королевства, тяжба между Гуго и его кузиной Марией Антиохийской о владении самим королевством рассматривалась именно в римской курии. С 1249 г. Святой престол взял это дело под свой контроль, и Карл Анжуйский смог захватить Иерусалимский трон в 1277 г. как раз при поддержке Курии. Что же касается прав Высшей курии королевства, то Анжуец даже и не думал их соблюдать. С того момента, как папство лишило Конрадина (Конрада III) его наследственных прав, казалось, что Иерусалимское королевство стало ничейным и его мог присвоить любой желающий… Решения по этому вопросу уже не принимались, как некогда в самом королевстве: теперь спор о передаче престола решался в римской курии и при дворах Западной Европы.

Отныне тесная зависимость королевства от Запада стала свершившимся фактом, и монголы сразу это почувствовали. Их посланники не посещали Акру или Никозию; они прекрасно знали, что решения принимаются не в Сирии и не на Кипре. Поэтому они отправлялись прямо на собор в Лионе, в Рим, в Париж, в Неаполь, в Барселону, в Лондон, иногда даже, когда французских или английских государей не было в их столицах, в Тунис (1270 г.) или Гасконь. Латинское королевство стало слишком слабым, чтобы договариваться в одиночку: за него решение принимали во Франции, в Англии, в Сицилии, в Арагоне или в римской курии. В этом отношении необычайно показательно повествование о путешествии несторианского епископа Барсомы, посланного ханом Аргуном ко дворам Западной Европы. Монгольский прелат, жалуясь на недостаток внимания к его посольству (он побывал в Париже и Лондоне), выразил свои чувства следующим образом: «Те, кто имеет сердце тверже скалы, жаждут завладеть Иерусалимом, а те, кому он принадлежит, не занимаются этим делом». Подчинение Святой Земли дворам Европы, таким образом, стало неоспоримой реальностью.

Эта зависимость прослеживается даже в мелочах. Со времен завоевания Тира, Акры и Триполи у Фатимидов, иерусалимляне продолжали чеканить в монетных дворах этих городов динары (безанты) и дирхемы старого образца и продолжали воспроизводить монеты египетских халифов в XI и XII вв.: в торговле на Востоке, где не знали иных монет, не признавали денье и прочие деньги из серебра и меди, которые чеканились в королевских монетных дворах.

Папство, правда, довольно поздно заметило скандальный смысл в этом слепом следовании мусульманским монетам: на монетах, чеканившихся в городах Святой Земли, арабские легенды (надписи) без конца повторяли призывы ислама, а дата их выпуска отсчитывалась от хиджры. В самом средоточии христианских земель монетная чеканка напоминала об основании Мухаммедом ислама! Поэтому Иннокентий IV приказал прекратить выпуск подобной монеты и заменить мусульманские надписи на христианские (8 февраля 1253 г.). Отныне — Акра опередила в этом Триполи — на «безанте» по-прежнему красовался призыв на арабском, но с датой выпуска согласно христианскому летосчислению, и призыв этот был обращен к Св. Троице.

Итак, правители Запада стали уделять такое внимание к своим колониям в Святой Земле, что даже регламентировали монетную чеканку… Теперь древнее Иерусалимское королевство оказалось в подчинении у метрополии; оно перестало быть независимым государством — хотя его короли и прежде проявляли заметную почтительность к французской монархии и папству, что видно, например, из писем Амори I к Людовику VII, — и превратилось в настоящую колонию. Иерусалимских баронов ныне возглавляли, помимо их природных вождей, представители западных государств. И если требовалось принять важное решение, те могли сказать свое веское слово. Однако путь, от Святой Земли к побережью Италии был долгим: то, что курьер из Акры добрался до Лондона всего за месяц, считали событием просто невероятным. Требовалось по меньшей мере двадцать дней, чтобы приехать из Святой Земли в Рим. Во время осады Акры в 1291 г. известие о нападении мусульман едва достигло Запада, как город уже пал. Помощь не могла подоспеть вовремя. Кроме того, эту помощь использовали далеко не с той эффективностью, как это могла бы сделать королевская власть, если бы она еще существовала в Святой Земле: папа Григорий IX с сожалением отмечал, что шестьдесят тысяч турских ливров, присланных Людовиком Святым, в конце концов, были пущены в никуда.

Забота, проявляемая папством к Святой Земле, вовсе не заменяла строгую власть, которой бы все повиновались: ведь требовалось не только вести переговоры с государями Запада, чтобы добиваться от них помощи, примирять их, подготавливать военные походы в Сирию: нужно было следить на месте, на Святой Земле, чтобы все усилия не пошли прахом из-за нерадивости, оплошности и бездарности исполнителей. Главенство папы над королевством Акры обернулось в век теократии триумфом доктрины, за которую некогда боролся патриарх Даимберт Пизанский. Иерусалим стал второй «вотчиной Петра», где патриарх, наместник папы, отодвинул в тень короля Кипра и Иерусалима, которому пришлось смириться с ролью защитника Гроба Господня (или, скорее, Св. Креста в Акре). Но патриарх, даже если им был великолепный Фома Аньи из Лентино, сначала назначенный епископом Вифлеема, а уже затем избранный на Иерусалимскую кафедру, не мог стать военачальником: все патриархи XIII в. отличались святостью жизни, но эта добродетель не делала их способными к военному командованию. В 1273 г. Григорию X пришлось признать, что Фома из Лентино, набирая наемников, чтобы привести их с собой в Сирию, сделал неверный выбор. Солдаты, которых он нанял, оказались никудышными бойцами, и тогда папа доверил набор опытному капитану Оливье де Терму. Патриарх, по словам Жана д'Ибелена, являлся «духовным сеньором» королевства. Отныне, в силу вещей, особенно несостоятельности королевской власти, он стал претендовать на функции «светского сеньора».