Ричард Длинные Руки - гроссграф - Гай Юлий Орловский
Шрифт:
Интервал:
Он кивнул.
- Для того и приехал, сын мой, что еще в Зорре уловил в твоих словах, нарочито гротескных, скрытую тревогу и душевную боль. Боль и смятение. С твоего позволения мы чуть переведем дух и сегодня же возьмемся за работу. Пусть Армландия станет рубежом, на котором остановится победное шествие сил Сатаны.
Граф Дармштадт и остальные счастливые до безумия рыцари герцога Валленштейна отбыли, увозя с собой вдвое больше золота, чем привезли. Я попросил их держаться, не поддаваться Кейдану, у меня есть кое-какие мысли, как остановить этого самодура.
Все обещали, хотя мне показалось, что насчет моего обещания помочь сдержать Кейдана отнеслись с долей скептицизма. Но мы обнялись на прощанье уже как друзья, я все-таки наследник герцога Брабантского Валленштейна, в потенциале их сюзерен.
- Нет вернее способа ободрить врага, - сказал я, - как показать, что его боишься. Пусть Кейдан видит, что вы уверены в несокрушимости герцогства!… И еще… как-нибудь исхитритесь передать, что, если очень уж будет наседать на герцогство, сэр Ричард явится снова.
Граф Дармштадт с достоинством поклонился.
- До нас доходили слухи, что вы сумели как-то защитить своих сестер от притязаний короля на их судьбу…
- Вы не поверили? - поинтересовался я.
Он ответил осторожно:
- С королем спорить трудно. Однако король тогда покинул ваш замок достаточно быстро. Поговаривали, что в спешке… Так что мы постараемся передать ему ваше предостережение.
Остальные рыцари смотрели во все глаза, я чувствовал, как ловят каждое слово и каждую интонацию, стараясь угадывать недосказанное, ибо у монархов свои тайны и даже секреты.
Они отбыли, а на следующий день перед замком звонко пропел рожок, я рассмотрел со стены приближающийся отряд конных рыцарей и около сотни легких всадников.
Ворота по моему приказу теперь держат открытыми, никто не рискнет напасть на гроссграфа в его логове, и новоприбывшие въехали во двор, не останавливаясь для придирчивого досмотра.
Все в добротных доспехах, воины статные и крупные, один так и вовсе чудовищных размеров, а впереди рыцарь в железе с головы до ног, шлем с плюмажем, поверх железа наброшен плащ, что укрывает коня до самого хвоста. На плаще огромный красный крест, я подумал, что такое зрелище понравится отцу Дитриху, если он смотрит сейчас из окна. Щит у рыцаря длинный, треугольный, я уставился на герб, стараясь вспомнить, где уже видел, еще тогда я подумал, что лучше под удар подставить голову, чем такой щит, произведение мирового искусства…
Рыцарь остановил коня, огромного брабанта, рыцари послушно придержали коней. Рыцарь наконец поднял забрало, я увидел смеющееся широкомордое и широкоскулое лицо Зигфрида из рода Нибелунгов, младшего сына владетельного сеньора Кунинга.
Он слез с коня, преклонил передо мной колено.
- Сэр Ричард!
- Счастлив видеть тебя, Зигфрид, - сказал я в самом деле ликующе и ощутил, как мой рот сам по себе расплывается до ушей. - Господи, как давно я всех вас не видел!
Рыцари слезали на землю, подходили, я обнял Тюрингема, Ульмана, Вернигору, виконта Теодериха - молодого и отважного рыцаря, который самым первым явился под мое знамя еще в то время, когда я только-только оттяпал первый замок у Галантлара. Некоторых из приехавших с Зигфридом я смутно узнавал, остальные незнакомые, но искателей приключений чувствую за милю. Альбрехт и Макс поглядывали на новичков оценивающе, а Растер еле дождался, когда я подзову и поручу ему гостей.
- Как хорошо, - выдохнул я. - Сэр Растер!… На этот раз я вовсе не против большого пира, еще как не против!… И обязательно приму участие. Да-да, гостей поручаю вашему вниманию. Это мои старые друзья…
Вообще-то я ожидал только Зигфрида, Тюрингема да еще с десяток рыцарей, но они все ехали и ехали: искатели приключений, безземельные, младшие дети родовитых, но обедневших семей, авантюристы, прослышавшие, что молодой и амбициозный вождь уверенно приращивает свои земли, раздавая уделы верным ему людям.
Миртус, наконец-то рискнув поверить мне, по своим каналам сообщил магам, что в моем лице обретут настоящего покровителя, который не требует немедленно превращать свинец в золото, и те начали медленно и осторожно стягиваться в мой лагерь.
Все прибывшие рыцари поздравляли меня с победой, но трепет пробегает по жилам, я чувствовал себя на краю пропасти, дна которой не видно. До этого момента я знал, что делаю, и, главное, все остальные знали.
Но теперь вот в Армландии не осталось земель, которые не признают власть гроссграфа. Отныне я здесь верховный, а это значит, что пора переходить к тому, из-за чего все это затеял. И вот здесь понимание даже близких сторонников закончится. Что-то придется делать вопреки, что-то вообще тайком.
Даже такие чистые души, как Макс, полагают, что я должен просто соблюдать все рыцарские заповеди, распространять их на всю Армландию, поддерживать закон и порядок, смирять чернь, возвышать доблесть и самопожертвование, быть щедрым и милостивым к друзьям и суровым к врагам. Этого вполне достаточно для справедливого правителя, а что свыше - то от лукавого.
В честь победы объявили отдых на пару дней, после чего можно будет распустить и то немногое войско, что еще оставалось у нас. Собственно, даже не войско, а личные отряды владетельных лордов, эти не по нужде, а в охотку сопровождают своих сюзеренов, греясь в лучах их славы.
Примчался оруженосец графа Ришара де Бюэя, его господин просит принять его для неотложного разговора.
- Проси, - сказал я поспешно, - я сочту за честь пообщаться с великим полководцем, чьими победами безмерно восхищался и продолжаю… э-э… восторгаться.
Он ушел довольный, наверняка передаст, зря ли я так вот дипломачу, Талейрана переталейраню, а спустя четверть часа появились как сам граф, так и маркиз Ангелхейм, барон Варанг, и трое их заслуженных военачальников, немолодых, молчаливых и скупых на движения.
Граф Ришар де Бюэй приветствовал меня коротким поклоном, глаза испытующие, изменился ли я после завоевания Армландии, теперь в моих руках даже больше власти, чем собирались мне дать, но я держался крайне почтительно, говорил комплименты, восторгался его победами при Олбени, Гастирксе, Черной Речке, Проливе и прочими известными сражениями, замеченными менестрелями, крайне дружелюбно встретил его лучшего друга маркиза Ангелхейма, напомнив дважды, что именно с их предложения гроссграфства началось мое восхождение, и граф де Бюэй, герой и полководец, но все же человек своего времени, то есть честный и бесхитростный, если и ждет от кого хитростей, то лишь от подлого племени, сразу же успокоился и поглядывал на меня с покровительственным превосходством, как на одного из своих способных учеников, которого сумел довести до такого высокого поста.
Красивый, мужественный, статный, он в самом деле хорош и как рыцарь, и как предводитель войск, но удержать его при себе не удастся. Будет иногда вспоминать, да и друзья напомнят, что трон гроссграфа предлагали ему самому, так что два медведя в одной берлоге не уживутся. А вот маркиз Ангелхейм мог бы остаться при мне, его цепкий и живой ум ржавеет в пьянстве и однообразных рыцарских забавах… Над этим еще поработаю.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!