Ричард Длинные Руки - гроссграф - Гай Юлий Орловский

- А где?

Я показал рукой.

- Вот там лучше.

Он ахнул:

- Так далеко?

- Это недалеко, - заверил я.

Он оглянулся, возразил живо:

- Замок нужно поставить так, чтобы дорога шла прямо под стенами! Контролировать, не покидая крепости!

- Верно, - согласился я. - Барон, вы сказали верно: крепости. Не замок, а крепость. Большую, чтобы надежно запереть как сам путь, так и перекрыть возможности обойти тропками. И открываться ворота крепости будут только по нашему желанию. Да-да, дорога пройдет именно через крепость! Купцы и путешественники смогут отдохнуть, поправить одежду, подковать коней, купить товары, сменить животных…

Он сказал с нервным смешком:

- Настолько огромная? Сэр Ричард, думаю, на этом вы себе и сломите шею.

- Давно ждете?

- Давно, - признался он. - Теперь вижу, кому везет в сражениях, тот ничего не понимает…

- В чем?

- Во всем остальном. Уж простите, сэр Ричард, но эту затею лучше оставить.

- Почему?

- Слишком грандиозна.

Я пробормотал:

- Египетские фараоны какие пирамиды отгрохали… А сфинксов тесали из целых гор? Правда, управились вроде бы не за недельку. Ладно, барон! Чего загадывать? Кто ходит по тонкому льду, тот и крупную рыбу ловит.

Отец Дитрих не понимал, зачем мне это надо, но согласился пойти мне навстречу и послать священников освятить намеченное место. Я договорился, что все это действо произойдет в воскресенье, когда подтянутся отставшие отряды и малость переведут дух.

Кроме того, жители трех ближайших деревень от мала до велика явились поглазеть на собравшихся блестящих рыцарей, на духовенство, так как я в помощь отцу Дитриху призвал еще священников из ближайших городов.

Барон Альбрехт посматривал с интересом, но помалкивал, а прямой сэр Растер проворчал с неудовольствием:

- Что-то не замечал в вас, сэр Ричард, такой набожности. Видно, где-то как-то очень уж согрешили?

Сэр Норберт сдержанно улыбнулся:

- А может, сэр Ричард все же признается нам, своим друзьям? А мы позавидуем всласть…

Растер перекрестился и сказал елейным голосом:

- Наверное, самому Господу наступил на ногу.

- Да, сэр Ричард иначе бы…

- Сэр Ричард и призвал священников?

- Что-то в лесу очень уж крупное издохло…

Я слушал и хмуро мотал на ус, что вообще-то я хоть и задним умом крепок, а остроумен только на лестнице, но иногда успеваю спасти свою задницу за секунду до того, как мне спустят штаны. И сейчас вот подсуетился, а то за мной уже закрепляется слава, как о недостаточно набожном человеке, а это все равно что занести рыцаря в разряд людей без хороших манер.

Солнце ярко светит с раннего утра, в небе легкие оранжевые облачка, на земле буйство красок: даже крестьяне одели праздничные одежды, а рыцари гордо сверкают металлом доспехов, конской упряжью. Отец Дитрих во всем парадном, с ним священники, которых он сам отобрал из подвластных мне городов.

Литургия заняла почти час, я уговорил провести по полной программе. Народ трижды опускался на колени и срывал с голов шапки, торжественное пение сотен мужских голосов наполняло воздух торжественным величием и значимостью происходящего.

Альбрехт все поглядывал с великим интересом, он единственный, кто никак не комментировал мой внезапный приступ набожности.

Когда все закончилось, народу раздавали подарки и бесплатно угощали дешевым вином, рыцари устроили турнир и тоже развлекали народ, заодно развлекаясь и сами, а отец Дитрих посмотрел на барона Альбрехта, на меня, взял меня за локоток и тихонько отвел в сторону.

- Кстати, - сказал он негромко, - меня тоже интересует, сэр Ричард… зачем вам это понадобилось?

Я развел руками:

- Отец Дитрих!

Он кивнул:

- Да, это я. Так зачем вам это понадобилось? Только честно.

Я тяжело вздохнул:

- Ладно, вам признаюсь, как на духу. На то вы и святая инквизиция, чтобы знать всю правду. Я планирую построить на том месте замок. Точнее, крепость, чего уж мелочиться!

- Я знаю, - ответил он ровным голосом. - Это все уже знают. Но почему такой молебен?

Я перекрестился.

- Отец Дитрих, я надеюсь на заступничество и даже помощь святых сил. Ибо этот замок… крепость, будет оплотом церкви на этих погрязших во грехе землях. И потому я хочу, чтобы комар носа не подточил.

Он внимательно смотрел на мое просветленное, надеюсь, лицо с сияющими верой в Христа глазами, но во взгляде оставалось сомнение.

- На что вы рассчитываете, сэр Ричард?

- На чудо, отец Дитрих.

Он вздохнул:

- Чудес не бывает, сын мой. Господь не творит чудеса для человека. А то, что темный народ называет чудесами, либо явления природы, либо происки дьявола, призванные внести сомнение в душу человеческую.

Я сказал смиренно:

- Да, отец Дитрих, я знаю. Просто, будучи простым народом, я решил назвать для доступности чудом некоторую помощь созданных Господом существ, которых мы не считаем людьми, но которые тоже наделены разумом и, следовательно, душой. Сейчас до них руки не доходят, понимаю, но когда-то церковь начнет спасать остатки культуры ацтеков, майя, инков, эльфов и прочих гномов от истребления и забвения!

Он покачал головой, глаза стали настороженными.

- О чьей помощи ты говоришь, сын мой? Тебя никто не смущает?

- Еще как смущает, - ответил я честно, - но не в этом случае. Отец Дитрих, мы даже церковь строим не только своими руками, но и с помощью неразумных животных! Волы таскают камень, на лошадях подвозим доски… У меня все то же самое, честное слово! Только лошадки у меня… несколько особенные. Но о Сатане они и не слыхали, честное слово!

Он вздохнул устало:

- Попробую поверить, сын мой. Пока что твои деяния не противоречат учению церкви. Напротив, напротив… Но не впади в соблазн!

Вечером я потихоньку выбрался из шатра, стража было увязалась за мной, гроссграфа надобно охранять, я отмахнулся, мол, на свидание с женщиной иду, свидетели не нужны, а когда отстали, запоздало подумал, какие тут женщины, это что же про меня подумают, о чем завтра говорить будут…

У ближайшего гранитного валуна я присел на землю, тихонько позвал дефа. Он тут же высунул заспанную мордочку из серой поверхности камня. Я дождался, пока осмотрится, осторожные существа, сказал тихо:

- Готовы?

- Да, - ответил он. - Я все передал себе большому. Ты сделал для нас… хорошо, мы тоже сделаем для тебя.