Древние. Том I. Семейные узы. Часть I - Юрий Романов

наскоро полакомился оставленной провизией, часть закинул в найденную сумку и занялся осмотром дома, на наличие ценных предметов, которые можно было бы обменять. Не обнаружив, однако, ничего ценного, Дэстан задержался, переодеваясь в новую одежду.

Обнеся крохотную лачугу, юноша вылез из окна.

На заборе, озираясь по сторонам, вжав голову в пернатое тело, сидела ворона. Сам не понимая, почему, беглец задержал взгляд на чудаковатом животном свой взор, упустив из виду приближение бдительного соседа с оружием в руках.

От неожиданности, Дэстан побросал награбленное и стремглав помчался прочь. Мужчина с дубинкой позвал на помощь и вот уже спустя какое-то время, за беглецом гнались уже четверо вооружённых крестьян. Худощавые рабочие не могли сравниться в скорости с рослым молодым мужчиной, крепким, несмотря на уличную жизнь и выносливым, невзирая на своё положение.

Петляя дворами, кое-как вору удалось скрыться. Дэстан забежал за полуразрушенное строение, где планировал провести ночь. Убедившись, что за ним больше не гонятся, беглец прислонился к стене, пытаясь отдышаться. Неподалёку прогуливались парочки, проехал фиакр. Проводя бричку глазами, Дэстан заприметил на противоположной стене такого же строения, которое шло под снос, небольшой клочок бумаги.

Подойдя ближе, юноша был ошарашен: на выцветшем флаере, под надписью: “Объединяйтесь против общего врага!”, было изображено лицо черноволосой волшебницы, а ещё ниже: “Вставай, Саарс! Записывайся добровольцем!” и адрес ближайшего пункта сборов для новобранцев.

Дэстан схватил листовку и, спустя почти час, добрался до указанного места. Массивное строение из голубого камня, призванное ослабить магию, служило военным штабом округа и вербовало агентов для предстоящей войны. Первый распорядился открыть подобные пункты всюду на двух континентах.

Сжимая уже и без того помятую листовку в кулаке, беглец постучал в массивные ворота несколько раз, однако ответа не последовало. Морозный ветер предательски лез под кожу, ноги окоченели, и каждое прикосновение замёрзших рук к холодной древесине отдавало болью. Юноша постучал вновь, закричав, что было сил, однако и сейчас ему никто не ответил. Дэстан продолжал настойчиво проситься внутрь и стучал до тех пор, пока небольшое окошко над воротами не распахнулось: оттуда показалось суровое, морщинистое лицо военачальника штаба. Генерал вытащил руку с факелом наружу, вглядываясь в истощённое, чумазое, бородатое лицо бездомного. Военный долго всматривался в небесно-голубые глаза молодого мужчины, после чего, ко всеобщему удивлению, велел открыть врата.

— Впереди нас ждёт большая война. И сейчас нам нельзя разбрасываться людьми.

Главный враг Саарса, Грейндфиля и Фагоса и фактическая владыка Торина, сейчас обходила свои владения. Прошло несколько часов с тех пор, как волшебница покинула Античную Цитадель. Всё это время владыка тьмы продолжала безостановочно двигаться по улочкам Торина, встречая до боли знакомые картины из жизни в злосчастной деревеньке на Венере.

Розель преображала свой внешний вид едва ли не каждые пол часа, создавая из собственной магии тьмы роскошные, замысловатые наряды и множественные элементы украшений, эскизы которых видела в своей голове владела. В скромном, изношенном сарафане, который так же был воссоздан из стихии тьмы, Розель проходила мимо доживающих свой век, некогда процветающих кварталов. Ныне же — вокруг цитадели обитали лишь те, кому некуда идти: основная часть жителей бежала из столицы, ещё при разделе Торина тремя державами.

Привычные картины беспорядка и нищеты были для Розель обыденностью. Владыка тьмы не была истинной королевой и её не заботил собственный народ; волшебница не задумывалась о судьбе тех, кого поработила, бессознательно веря в нормальность окружавших её бедности, разрухи и необратимого разложения как самого общества, так и его морального облика.

Краем глаза Розель углядела, как серое пятно быстро семенит в её сторону. Резко выставив руку на незнакомца, волшебница выпустила струйку тени, захватив контроль над нарушителем спокойствия. Когда Розель, наконец, то увидела худенькую девчушку, на вид лет шести, держащей в руке раскрывшийся бутон эхеверии. Та бежала к владыке со всех ног, чтобы вручить только что сорванный цветок. Волшебница опешила, тотчас ослабив вожжи тьмы и обездвижено смотрела на бесстрашную маленькую торинку, не побоявшуюся приблизиться к грозному правителю.

Её лицо было острым, без намёка на детские пухлые щёки; отчётливо выделялись ключицы, а ноги и руки представляли собой тонкие палочки, крепившиеся к обессиленному телу. В этой девочке Розель узнала себя.

Волшебница потянулась за прекрасной эхеверией, раскрывая, попутно, незамысловатый план родителей торинки. Дедушка девочки выдал себя, мелькнув из-за дверного проёма. Хитрый торинец послал свою внучку с расчётом, что владыка тьмы обратит на неё внимание и, быть может, их семье что-то да перепадёт.

Розель взяла цветок, так как тот был практически у неё в руках и, бегло поблагодарив девочку, молча отправилась дальше.

Долго Розель бродила по улицам Торина, размышляя о дальнейшем будущем:

Она убьёт Иора. Без сомнений расправится с ним и сравнит с землёй Грейндфиль. Убьёт монарха и Первого, королеву Фентеллу и всех, кто встанет у неё на пути. А что дальше?

Сбежать от назойливой дилеммы помогло появление в небе тусклого свечения. Античная цитадель была далеко, вокруг не было ни души, а напоминавший светлячка огонёк всё горел в воздухе, словно звезда.

Когда же владыка тьмы подошла ближе, пламенеющая сфера начала планомерно спускаться на землю, постепенно приобретая человеческую форму. После исчезновения загадочного предмета, инкогнито оказался покрыт тьмой.

— Владыка Торина, приветствую тебя.

— И я тебя, незнакомец. — Не без опасения процедила волшебница.

— Я хочу быть уверен, что наша встреча останется анонимной и ни одна живая душа не узнает о моём приходе.

— Будет зависеть от того, что я услышу.

Незнакомец приблизился на несколько шагов так, чтобы Розель смогла различить белую сутану и щедро усыпанный драгоценными камнями посох в пухлой руке.

Когда неизвестный подошёл ещё ближе, в глаза бросились лисьи глазки священника.

— Я бы хотел поговорить о совместном будущем Торина и Грейндфиля.