Завтра было вчера - Василий Владимирович Грабовецкий

И сердце рвётся под сотней атмосфер.»

Напеваю поднос, снимая снаряжение с коня, винтовочка, рюкзак всё перекочевало ко мне. Хлопнув по крупу, отпустил верного скакуна, не известно когда вернусь, не привязывать же. Приладил маску, накинул капюшон, пригладил его рукой, отчего он намертво прилип к противогазу. Герметичненько. Как знал, что лебёдка на поясе не будет лишней. Железа поблизости нет, примагнитить держатель не к чему, не нашёл ничего лучше, чем обмотать вокруг камня, и зацепить крепёж на сам трос. Подёргал, крепко. Рюкзак на спину, винтовку на плечо, всё, готов вперёд, точнее вниз.

Никогда так не делал, но почему бы и нет? С парашютом прыгал, с тарзанки на мосту прыгал, пришла пора альпинизма. Тем более угол не отвесный, экстрима почти нет.

Спуск оказался короче, чем я ожидал, даже устать не успел, как угол начал тупеть, пока плавно не перешёл в пол. Ещё немного вперёд и нажал кнопку на поясе, магнитный держатель отключился, и пояс начал сворачиваться, как вытянутая рулетка. Щёлк, трос втянулся полностью. Проверим, кто в норке живёт, кто в неглубокой живёт.

Глава 9

Солнце, проникающее на такую глубину в дефиците. Хорошо, что я подготовился – с каждым шагом, чем темнее становилось вокруг, тем мощнее работает цветовой фильтр на маске, и через полсотни шагов я обозревал местный антураж через прибор ночного виденья. Удобно, что он подстраивается под свет, и переключается плавно, обозреваемая картинка получается фееричной.

Мир преобразился окончательно, зелёный спектр выдавил остальные, одновременно с этим 3D восприятие стало давать сбой, монохромная картинка воспринимается глазом как двухмерное пространство, но двигаться, это не мешает. Что интересно, прибор ночного виденья может показывать в любом спектре, но считается, что оттенков зелёного человеческий глаз воспринимает больше, чем других цветов…

Туннель, высотой, что вместил бы поезд, кидало из стороны в сторону, то вверх-вниз, то резко вбок. Хочется верить, что я иду в правильном направлении, а то бродить тут можно неделями.

Уже через час я понял, что на верном пути. Подсказал это печальный знак: свернув за очередной поворот, увидел с полсотни тел в неестественных позах. На земле валяются факела, один потухший факел, несколько ещё чадят. Очки подстроились под свет, видимость немного улучшилась.

Не поленился, проверил каждого, и оказалось не зря. Один, с раной на животе ещё в сознании, хоть ни на что не реагирует, у второго, скорее всего, сломан позвоночник, дыхание рваное, громкое, без сознания, но организм усиленно борется. Ещё полтора десятка бойцов с ранами, несовместимыми с жизнью, но пока ещё умудряющиеся их совмещать. Остальные повезло больше – отмучились.

Пораскинув мозгами, решил, что те, кто уже отмахиваются от старушки с косой, больше нуждаются в ласке и заботе, потому полчаса потратил, на врачевание, благо автоаптечек захватил с запасом. Стащив всех в одно место, кроме бедолаги с перебитым хребтом, достал одну аптечку из сумки. Вешать на каждого не вариант, самому ещё пригодятся, да и нет у меня столько, потому оббегая, щёлкаю всех одной по очереди.

Интересно, насколько хватает этой многостаночницы? Помнится, свою я так и не успел кончить, пока не отдал больной женщине. Хотя изрядно попользовал во время перехода через горы, но там обслуживала только меня. А здесь полроты.

После неотложников щёлкнул инвалида. Аптечка гудела особенно долго, вот что значит серьёзный случай. Это не рану залечить, или заражения обезвредить. Срастить кость, тем более позвоночник… Справится ли вообще? Жить наверняка будет, но, если навсегда сядет в кресло, будет обидно, может и мне, вместо «спасибо» в рожу плюнуть, многим легче на тот свет, чем стать беспомощным.

Настала очередь рваного живота. Хорошо, что кишки не вывались, заживлять, когда конфигурации полости нарушена – рискованно. В моё время понятно – главное не дать окочуриться на поле боя, а потом в нормальной операционной приведут в порядок, лишнее отрежут, недостающее пришьют, ливер переберут и как надо уложат. А сейчас как залечат, так и будет всю жизнь страдать. Может быть, маги что-то могут, но потолка их возможностей я не знаю. Хотя-я-я-я, помнится Элиас Юлиане переломы диагностировал и лечил. Возможно, и сломанный хребет не приговор…

Пришлось помародёрствовать по сумкам охотников, нашёл какую-то тряпку, перемотал туловище, зафиксировал рану на пузе. На белой ткани сразу проявилось и начало шириться красное пятно, в тусклом свете факела выглядевшее особенно жутко.

На укол аптечки охотник не отреагировал, глаза безучастно смотрят в пустоту мимо меня. Я поднёс факел поближе, зрачок на свет реагирует.

Подождав пять минут, снова прошёл по кругу. По уму между инъекциями надо выждать больше времени, но время поджимает, не могу часами вокруг них выплясывать. Треть пошла на поправку, про остальных судить рано, но я-то помню, как меня это чудо био-техники, несколько раз за сутки выдёргивала из костлявых рук смерти. Правда, в тот раз аптечку включал сразу после ранения, а тут, неизвестно сколько провалялись, некоторые органы могли отказать безвозвратно.

На инвалида много времени тратить не пришлось, в этот раз аптечка гудела меньше. Надеюсь, хороший знак – пациент пошёл на поправку, а не от жадности аптечки - незачем тратиться на мертвеца.

Вернулся к перебинтованному, всё ещё блаженствует в абстракции. Вот что за фигня, глаза же открыты? Ушёл в себя, вернусь не скоро. В медицине не силён, надеюсь аптечка умнее меня. Повторная инъекция. Щека дёрнулась, или показалось?

- Эй, парень, ты меня слышишь? - Пару не сильных, но ощутимых ударов по щекам должны помочь прийти в себя.

Вздрогнув, будто проснулся от кошмара, взгляд сфокусировался на мне, лицо исказила гримаса ужаса, а рот открылся в безмолвном крике.