Книга историй - Аракел Даврижеци

приюта, поскольку [туда] пришли какие-то воины, якобы посланные эхтимал-довлатом, и приказали джугинцам и гаврапатцам не давать им приюта, поэтому те не дали. И все племя еврейское осталось без крова. И снизошло на них несчастье и горе великое, ибо то было холодной осенью, к началу зимы, холод чрезвычайно досаждал и томил их, ведь жили они под открытым небом, без крова.

Среди них было много несчастных мужчин и женщин, были престарелые и дряхлые, истощенные и немощные, а иные вовсе больны и хворы, с чахлым телом и не были в силах передвигаться. И было множество молодых матерей с грудными младенцами на руках и беременных женщин с отяжелевшими ногами, молодых девушек и юношей пригожих, которым похотливые, мерзкие, развратные мужчины песьей породы из персов говорили гадкие и скверные слова, вызывая тем самым у них страдание и стыд великий. И другие магометане, общавшиеся с ними, ругали их, выказывали свое презрение, гнушались ими, били и причиняли этим несчастным множество страданий.

/461/ Увидев, что добровольно их нельзя обратить в мусульманство, эхтимал-довлат задумал обратить их в мусульманство насильственно. С этой целью он приказал жителям-магометанам, и особенно военным, хватать всех евреев, где бы они ни были, и тащить ко двору эхтимал-довлата. И каждый магометанин, где бы ни встречал еврея, схватив, тащил его к стопам эхтимал-довлата, а тот сначала кротко толковал с ним и говорил: «Ступайте вы, люди, отрекитесь от ложной веры вашей, признайте создателя и господа бога земли и неба и станьте нашими братьями».

А евреи отвечали: «господа и бога земли и неба признаем и поклоняемся ему, но быть братьями вашими не желаем и от веры нашей не отречемся, ибо вера наша праведна и дарована нам богом, ведь бог дал ее нам через посредство пророка Моисея, это ты и сам знаешь».

Эхтимал-довлат сказал: «Если обратитесь в нашу веру, будете нашими братьями любимыми, более того, множество сокровищ, даров и почестей дадим вам».

На эти слова один из евреев, которого звали Иосифом, ответил: «Когда приходят к нам земледельцы страны нашей покупать нечистоты человеческие для садов, мы прежде всего берем деньги за нечистоты и затем отдаем нечистоты им, а вы бросаете нам религию вашу, положив на нее сокровища и дары». Так сказал муж [по имени] Иосиф, дабы эхтимал-довлат, разгневавшись на него за эти слова, убил бы его. Точно так же говорили и остальные евреи: «Убей всех нас, ибо лучше всем нам умереть, нежели принять вашу веру».

/462/ И эхтимал-довлат сказал: «Я знаю, вы говорите эти возмутительные слова, чтобы я, разгневавшись на вас, убил вас, но так и знайте: никого из вас я не убью, зато так долго буду мучить вас изысканнейшими и долгими пытками, пока вы, окончательно отчаявшись, не обратитесь в нашу религию».

Мужчины-евреи с общего согласия обратились с мольбой к эхтимал-довлату, прося предоставить им место для поселения, и сказали: «Как армянам, которых вы выселили из центра города, вы позволили поселиться в другом месте, так и нам выделите место, чтобы мы поселились и жили где-нибудь на окраине города; там мы постепенно отстроим каждый для себя жилище, уйдем из города, соберемся вместе и будем жить».

Эхтимал-довлат с согласия других власть имущих персов указал им какое-то место далеко за городом, называемое Гозалдара, близ Мусалас-Имама; место здесь было неудобное и неплодородное: во-первых, оно было расположено далеко от города, и, во-вторых, здесь не было воды, а когда проводили сюда воду из далеких мест, вода не шла, не доходила из-за дальности расстояния; когда же на месте рыли колодец, вода не била, ибо место было гористое и каменистое. Указали столь неудобное место, дабы и тут евреи оказались бы в безвыходном и неопределенном положении, чтобы не смогли бы перебраться туда, а остались бы под открытым небом.

Затем эхтимал-довлат задумал постепенно мучить /463/ евреев. Исстари, с незапамятных времен, где-то на окраине города, вдали от строений и жилищ, было место, обнесенное высокой оградой с воротами в ней; но внутри, за оградой, не было ничего: ни жилищ, ни домов — одна лишь голая ограда вокруг.

Эхтимал-довлат приказал своим воинам приставить к каждым двум евреям одного воина в качестве мучителя и, схватив всех оказавшихся там евреев, связав, повести и загнать их за ту ограду. Землю же там залить водой и всех [евреев], скрутив им руки за спину, сняв исподнее и подняв подол одежды, посадить на землю. А было это в холодную осеннюю пору, так что земля намокла от пролитой воды, более того, она покрылась льдом, и несчастные евреи сидели на оледенелой земле, а персидские воины, стоя над ними, били их. Три дня и три ночи оставались евреи там, голодные, с пустыми желудками, ибо никто не дал им ничего поесть, а родичи их, придя [туда], стояли по ту сторону ограды и бросали за ограду принесенный [с собой] хлеб, чтобы было чем прокормиться; но и это воины отнимали и сами ели, не давали евреям. Поэтому они оставались голодными три дня, пока эхтимал-довлат не приказал вывести их оттуда, привести в город и бросить в темницу.

/464/ Эхтимал-довлат спросил предводителя и главу своей веры, которого они называют садром, относительно евреев, мол: «Как мы ни стараемся, добровольно они не принимают веру нашу, можно насильственно обратить их или нет?» Садр ответил: «Наша религия не предписывает насильственного обращения кого-либо [в магометанство]». Вторично эхтимал-довлат спросил: «Так что же мы будем делать?» — И садр сказал: «Это не моя забота, делай как знаешь».

Снова эхтимал-довлат призвал к себе евреев, посоветовал им покориться и принять веру Магометову, поскольку, мол, тому, кто примет веру нашу, подарим два тумана и он будет избавлен от мучений и спокойно будет сидеть у себя дома; а тому, кто раньше обратится в нашу веру, дадим должность и власть.

Были среди евреев люди, недостаточно твердые в вере своей, совратившиеся на неправедную [стезю] воровства, распутства и подобных злодеяний и в помыслах своих склонные принять веру Магомета. Увидев все, пережитое евреями, а также услыхав увещания эхтимал-довлата, один из этих не очень верующих людей, по имени Аватия, сам уж вовсе неверующий и нечестивый, пришел раньше всех, предстал перед эхтимал-довлатом и согласился отречься от иудейства и исповедовать мусульманскую веру. Речь его очень обрадовала и осчастливила эхтимал-довлата, и он, почтив суетной милостью, превознес и обласкал его, объявил его своим названым братом и всю одежду, что /465/ на нем была, сняв, надел на него, вплоть до того,