Книга историй - Аракел Даврижеци

Они явились также к государеву диван-беку, ему тоже сказали. Эхтимал-довлат и диван-бек тотчас же приказали множеству воинов немедля отправиться в еврейский квартал, в дома, на улицы, /474/ на торжища, и, где только ни встретят мужчин-евреев, всех, схватив и связав, привести пред очи диван-бека. И воины сейчас же исполнили [приказ]. А труп Аватии по приказу власть имущих убрали оттуда, принесли и бросили посреди большого городского майдана.

Затем стали приводить в присутственное место мужчин-евреев по трое, по четверо и спрашивали, мол, кто убийца? Евреи все в один голос отвечали: не знаем. И хотя многих уже спросили, однако открыть тайну не смогли.

А открыли ее таким образом: жил там один человек из евреев, по имени Сасун, и было у него много имущества и доходов. Сасун этот был братом матери вероотступника и [дядей] убитого Аватии, но сам он не отрекся [от веры своей]. Покуда Аватия был жив и [уже] отрекся [от иудейства], он непрестанно хвастался перед дядей своим Сасуном, мол, так как я омусульманился, все твое имущество и доходы перейдут ко мне: я отберу их у тебя по закону и суду персидскому[401]. И Сасун, слыша от него такие слова, очень боялся, всегда поставлял ему яства и питье и якобы дарил драгоценные вещи и серебро, [а на деле] давал взятку, ублажал волю его, чтобы тот на деле не сделал то, о чем говорил на словах. И так проходили дни его. И вот в дни и часы, когда искали и не могли найти убийцу Аватии, в связи с этим заподозрили и схватили Сасуна, вокруг него собралась толпа мужчин, которые говорили: «Это ты убил Аватию, чтобы он не отнял твое добро». И хотя Сасун долго убеждал, доказывал и клялся, но так и не смог их убедить. И, попав таким образом в безвыходное положение, начали /475/ сам Сасун и друзья его неотступно искать [убийцу] среди евреев, расспрашивать встречных. И во время этих поисков Сасун встретил одного из товарищей Финхаса и со скорбной мольбой обратился к нему, клялся и божился, что никому не скажет, лишь бы нашлась для него возможность спастись, «ибо, — говорил он, — если схватят меня, с меня возьмут большой штраф и много добра, поскольку я прослыл богатым, а с тебя возьмут умеренный штраф, и все, что с тебя возьмут в качестве штрафа, я выплачу тебе, об одном прошу тебя: открой мне обстоятельства дела». Долго и убедительно просил и умолял Сасун, и тогда человек тот смягчился и рассказал Сасуну об убийстве нечестивца Аватии. А Сасун, чтобы спасти себя, сообщил все это персам. Персы тотчас же схватили трех товарищей Финхаса, убивших вместе с Финхасом Аватию, но самого Финхаса, как ни старались, найти не смогли, ибо еще в ту ночь, когда труп Аватии был выброшен на улицу, [рано] утром, на рассвете, Финхас вышел из города и бежал — уехал в дальние страны, чтобы больше не вернуться. Поэтому и не нашли [его].

Затем сел диван-бек в суде, и привели пред очи его трех убийц Аватии. Он стал спрашивать их об убийстве, и они признались в содеянном. Поэтому диван-бек вынес решение: приказал отвести этих трех убийц на большой майдан и там возле трупа Аватии убить всех троих и бросить около него. Так и было сделано.

В то время когда диван-бек пришел и сел, /476/ чтобы судить убийц, а вместе с ними и всех находившихся в заключении у персов мужчин еврейского происхождения, всем им завязали руки за спиной и персидские ратники охраняли их. Собрались там палачи и ратники, воины и военачальники персидские, а также почти все население персидское; и напоминали они не стаю птиц-скворцов, а капли дождевые и песчинки в пустыне, не поддающиеся счету, — собрались они у дверей суда, и не хватало места для всех собравшихся. Когда диван-бек приказал отвести трех мужей и убить, толпа персов-магометан, палачи и ратники, благородные и простолюдины подступили к евреям, наносили им удары, били по голове мечами, дубинами, рукоятками сабель и ружейными прикладами, бросали их на землю, волочили по земле, топили их в воде, поднимали и опять били. И стольким мучениям подвергли бедных евреев, что я не в состоянии перечислить! А трех мужей — убийц Аватии — повели на большой майдан и убили близ трупа нечестивца Аватии. После убийства [этих] трех мужей персам самим надоело все, что они сделали, и остальных евреев они бросили и ушли. Трупы же убитых дня три оставались там, посреди майдана, и лишь спустя три дня по приказу персидских правителей их убрали оттуда, увезли и похоронили.

После этого персы уже ничего не говорили и не делали с евреями: не требовали с них казенных податей и никаких иных государевых повинностей, почитали их за персов, за принявших религию Магомета, поэтому оставили жить, как им хотелось. Хотя персы и знали, /477/ что евреи не приняли веры Магометовой, но временно оставили все, как было.

Евреи же на собраниях своих, в своей среде поклонялись и исповедовали иудейскую религию, а не магометанскую. Они говорили: «Мы ежегодно откладываем причитающиеся с нас казенные подати, кладем их из года в год в шкатулку и храним, чтобы, как только потребуют, тут же дать и избавиться». И еще говорили: «Те два тумана, что подарили нам в день вероотступничества, мы тоже сохранили и постоянно добавляем к ним ежегодные проценты, чтобы, когда потребуют, дать им и избавиться». До нынешнего года, когда излагаем сию историю, а это 1109 год нашего летосчисления (1660), 10-й день марта месяца, персы и евреи так и живут, как я рассказал, а грядущее известно [лишь] богу.

* * *

Следует также знать, что, когда все евреи города Исфахана волей или неволей обратились в веру Магомета, после этого эхтимал-довлат взял у государя грамоту и послал ее во все области Персидского государства к властителям земель, с тем чтобы евреи, где бы они ни жили, в деревнях или городах, все оставили бы иудейскую веру и приняли бы веру Магомета. Кто добровольно подчинится [приказу], хорошо, а кто воспротивится, таковых власть имущие должны насильственно и с пытками обратить в веру нечестивца пустыни. И как только доходил /478/ приказ государев до места, быстро, подобно пламени, охватившему тростник, созывали всех евреев и принуждали их исполнить повеление царя. Но евреи, где бы они ни жили, не желали принять веру Магомета, они отделывались [от этого] кто при помощи взяток, кто