Люболь. Книги 1-4 - Вера Авалиани

– Я его мысленно переименовала в Засранского. Его Марианна сделала на спине татуировку в виде розы. На шрам не решилась. Так что режиссер теперь получил то, что хотел, но «в кругу семьи».

Соня вспомнила вожделение подростка, неуверенного в себе, в его глазах на съемках, а потом злую радость, когда он пытался унизить Соню, заставляя ее стать в кадре подневольной рабыней, скованной контрактом.

– Не будем о нем. Так ты справишься с пением?

– Удивляюсь тебе, ты же не слышала, как я пою.

– Ну, у нас будет не опера, а всего лишь эро-рэп.

– Есть такой жанр, – по голосу чувствовалось, что Таисья вспоминает что-нибудь в таком духе, звучащее по радио. – Это что, типа звукового порно?! – Чем больше Тая проникалась идеей, тем больше ей нравилась мысль.

– А что, рэп будет исполнять Клод, а я – припев?

Соня сама не задумывалась о таких нюансах пока. Даже название направления она придумала накануне, было абсолютно новым для всего мира. Но, стоило ей «ввязаться» в дело, как все словно вставало на рельсы и двигалось легко в каком-то направлении.

– Эро-рэп с Клодом, боюсь, может разрушить мой брак, – пошутила Тая, явно поглядывая за подслушивающим их разговор Виталием и желая его заставить ревновать. И тут же трубка жены оказалась в его руках, и он прорычал Софье: – Не подпускай подруг к мужьям, Сонечка. Яблоки из чужого сада всегда кажутся им слаще, даже если они того же сорта.

Соня воспользовалась этим моментом, чтобы осознать, что Виталий прав. Даже если Клод не поведется на прелести Таисьи, являющейся российским эквивалентом его прежней жены, то Соня сама изведется, вспоминая эпизод в коридоре Мосфильма. Поэтому она решила спустить на тормозах свое предложение к Тае.

– Ладно, пока все на стадии обдумывания. Ладно, позвоню тебе, только если припев будет сложным для исполнения мной. Это зависит от музыки, которую придумает Клод. Тогда и позвоню с конкретным предложением.

– Не сомневайся, я скажу «да» – хочется стать классиком в каком-то музыкальном направлении, – сладким голосом пропела Тая.

Отключившись, Софья подумала, что в шутке про новое музыкальное направление очень маленькая доля шутки. Ведь это действительно так!

Кто бы мог сказать, что Софья, более увлекавшаяся литературой и поэзией, чем музыкой, не играющая ни на одном из музыкальных инструментов придумает новое направление в музыке! То есть, саму музыку придумывать будет Клод, а она стала теоретиком. Но с тех пор, как им троим – Соне, Клоду и Таисье показались ясно видимые Ангелы, Софья свои идеи перестала игнорировать. Как и возникающие сомнения.

Поэтому и восторг по поводу нового дела для нее был чем-то вроде санкции свыше, разрешения на этот вид творчества.

Глава одиннадцатая

Уловив ее мысли, Хранитель Софьи озадачился. В последний месяц произошло с его подопечной столько всего: и опасного, и прекрасного, что тут было не до ее идей и их духовной оценке. А между тем, не вызовет ли та музыка, которую супруги собираются синтезировать на компьютере из вздохов и охов, шумов сада и моря, переложенных на ноты и исполненных потом на виртуальных музыкальных инструментах. Или на реальных, если таковые будут в арсенале пары. И музыкальное направление, призванное вызывать и усиливать сексуальное влечение, может породить новые изнасилования и совращения, отступления от супружеской верности.

А с другой стороны, можно с помощью слов, можно программировать людей на более возвышенное и красивое, на освежение отношений в законном браке, позволяющее испытывать новые ощущения с прежним партнером без стимуляторов в идее наркотиков, а не искать удовольствие в случайных и опасных случках. И даже в них можно в тексте обозначать название того, что происходит и будить осторожность.

Поэтому, посовещавшись между собой, Ангелы Клода и Софьи обратились к Архангелу Уриилу, который как раз и разжигает огнем любви сердца людей на Земле за помощью и советом. Они отправились в сияющие золотым светом мягкие чертоги самого красивого и радостного из всех Святых. Конечно, бороться с чем-то – не его дело. Но нужно выяснить политику неба в отношении того, чего пока нет. Чтобы с самого начала не навредить людям, потворствуя чему-то небезопасному для душ и тел. И они взмыли вверх, направляясь в кочующие в верхних слоях атмосферы чертоги храма любви, лаборатории чувств и предназначений. Это было самым красивым и романтичным местом на небе.

В покоях Уриила Ангелы почувствовали, что впитывают в себя свет, как губка. Их словно согревало изнутри. И поблекшие было от ежедневной приближенности к земле и проблемам хранимых их крылья словно бы раздулись, как паруса.

Скрученные в виде полураспустившейся розы в пуфики мягчайшие и чистейшие облака запружинили, когда они опустились на них, коленопреклоненные перед создателем того чувство, которое является монополией Бога и изложили суть проблемы, с которой им вот-вот предстоит столкнуться. Чертоги были освещены через просвет вверху закатным солнцем в золотые и розоватые тона. На куполе этого сияющего пространства облака были разряжены в хлопья и нити, потому верх резиденции походил на кружевное полотно на синем фоне. Когда все собрались, в центре зародилась стена тумана, и на его каплях, как на экране, высветились параллельно ленты судьбы Клода и Софьи, и все смотрели последние годы их жизни, которые были самыми драматичными.

Великолепный Уриил в венце из крупных капель росы и синих – соленых, океанских, которому по чину общаться не с самими Хранителями людей, а с Херувимами и Серафимами в виду необычности проблемы нарушил это правило и просто вызвал промежуточных шефов Ангелов Клода И Софьи на совещание к себе, так что все те, кому предстояло решить судьбу нового музыкального направления на Земле, уже были в сборе.

В отличие от земных бюрократов, небесным властителям на совещания приходилось собираться редко. А поскольку исполнение мольбы Софьи уже не раз требовало участия высшего эшелона, включая Абсолют, то сегодняшнее должно было пройти быстро.

Уриил излучал лицом и телом такой сильный жар, что подтаивал экран и в небо взмывались волны любви и страсти – ведь перестань он их излучать – сколько несчастий в личной жизни случится на Земле! Бог – есть Любовь. Сияй – «И никаких гвоздей», как верно сформулировал когда-то земной поэт Маяковский, умевший любить, как никто из людей.

Он посмотрел на экраны и нахмурился.

– Сегодняшнюю ночь влюбленные провели, записывая на диктофон звуки страсти, которые с помощью компьютеров, хотя превратить в ноты для музыки, которую синтезируют в аккомпанемент занятий сексом? Я все правильно понял? Но ведь мы давно подарили людям способность без помощи компьютеров свои