Вознесение - Джон Уинтерборн

как смертные, оказавшиеся способны не только обвести ее вокруг пальца, но и побить, улетают в никуда, медленно исчезая на фоне целого ничего. Она не могла смириться с этим.

Сорвавшись, глаза Пандоры загорелись оттенками зла, и она, используя силу Еретика, пустила еще один снаряд, что отправился прямиком за драконом. Он был быстрее и мощнее всех тех, что она пускала до этого, и Пандора была готова ударить еще, если бы Константа не повалила ее на пол. Да, она осталась здесь, — все ради того, чтобы Винтер мог безопасно покинуть предел пустоты.

В последний момент, перед тем как снаряд достиг дракона, Винтер успел закрыть Андромеду от удара, погасив своим и без того истощенным телом всю силу удара. Но ему было рано сдаваться: он не мог позволить себе отдохнуть до тех пор, пока их не вытащат из пустоты. Он должен был крепко держаться.

И он держался, до самого конца. До тех пор, пока они не исчезли.

— Ты остаешься здесь, со мной, — пожирая ее своим презренным, холодным взглядом, заявила Константа, глядя на растерянное лицо Пандоры. — До тех пор, пока ты не сгниешь.

Ударив Константу ногами, Пандора отскочила назад, выпрямившись на месте. Ни ее оппонент, ни она сама не решалась продолжить бой. Они просто стояли друг напротив друга, и если Константа смотрела на нее, то Пандора… Пандора и сама не знала, на что смотрит. Ее взгляд был устремлен в пустоту, в место, где она в последний раз видела дракона, что унес Винтера и Андромеду прочь.

Пандора зашагала вперед, пройдя мимо Константы. Она подобрала с пола меч, что был в руках Андромеды мгновениями ранее, — «Милосердие». Этот меч все еще был омыт в ее крови, он все еще… пульсировал. Пульсировал от ненависти, что таилась внутри красного металла, что жаждал разрывать все магическое. Она сжала его в своих руках, так сильно, что тот покрылся трещинами… так просто, что могло показаться, будто он сделан из стекла, а не из металла.

— Я проиграла? — спросила она у пустоты. — Я… и впрямь проиграла?..

Пандора медленно развернулась, взглянув на Константу абсолютно безумным, потерянным взглядом. Это уже была не та Пандора, с которой они бились.

— Тебе не следовало оставаться со мной, создание пустоты.

Глава 44

Поражение. Слово, значение которого так хорошо знакомо Девятой, но, в то же самое время, от которого она так далека. Уже давно она никогда не проигрывала по-настоящему… не было ничего, перед чем бы она могла потерпеть это горькое чувство. Но то, что произошло сейчас, в руинах небесного города, иначе назвать было нельзя. Настоящее поражение.

Луна и Войд мертвы, Камелот неизвестно где, а Винтера и Андромеду похитила Пандора. Остался лишь подавленный Фауст, который, хоть и не подает виду, но явно не может найти себе места из-за того, что Андромеда исчезла. Никто из них не знал, что им следует делать дальше. Даже император, что ушел на поиски, до сих пор не вернулся.

Девятая и Фауст сидели вместе посреди руин храма: доспех Фауста уже успел покрыться инеем, а на лице Девятой, вероятно, скоро появится ледяная корка. В ее распоряжении была сама пустота, благодаря жертве Войда, но она не имела ни малейшего понятия, как можно ей распорядится. Сказать по правде, сейчас эта сила делала только хуже: ее тело было истощено, и, по-хорошему, ей сейчас требовался отдых, который она получить не могла, пока не доберется до безопасного места.

— Сколько времени уже прошло? — вдруг спросил Фауст, не двинувшись с места. — Час? Больше? Я… до сих пор не чувствую ничего. А должен.

— Что ты имеешь ввиду? — неуверенно спросила Девятая, не до конца понимая, о чем говорит Фауст.

— Мы связаны с Андромедой, без метафор. Наш магических потенциал разделен, и как бы далеко мы ни были, я всегда чувствую ее примерное местоположение… без этого, я бы в жизни не нашел ее в Тернии.

— Ясно, — ответила она, сделав паузу. — Время-пространство во владениях пустоты искажено, нет ничего удивительного в том, что ты… перестал чувствовать присутствие Андромеды. Я уверена, что скоро она вернется.

— Откуда ты вообще можешь знать, что она в пустоте?! — все же сорвался Фауст, подскочив на ноги. — Если это так, то отправь нас туда!

— Не ори на меня, Фауст… — спокойно ответила Девятая, все же повернув голову в его сторону. — В отличие от меня, у тебя еще есть надежда. Люди, которые мне были дороги… их уже точно не вернуть.

Да, даже в таком состоянии Фауст осознает, что Девятая потеряла намного больше, чем он, и все же она остается спокойной, несломленной. И хоть ничего хорошего на горизонте нет, он не должен поддаваться панике. Те эмоции, что Фауст хотел выплеснуть на Девятую, не помогут здесь никому. Ему уж точно.

— Если бы я могла, я бы давно отправилась за ними. Я почувствовала, что Винтер забрал их в пустоту, но… на этом все. Я ничего не понимаю в такой магии, и тот факт, что Войд отдал все мне… ну, это просто смешно.

— Прости, это было глупо… — вздохнув, согласился Фауст, сев обратно. — Ты была бы первой, кто отправился бы за Винтером, если бы была такая возможность. Я… я просто не знаю, что могу сделать прямо сейчас…

— Ничего, — честно ответила Девятая. — Мы… ничего не можем сделать.

Поднявшись на ноги, Девятая медленно подошла к Фаусту, и, положив руки на его голову, без спроса сняла шлем, отбросив его в сторону. Фауст поднял взгляд и посмотрел на нее такими пустыми глазами, что она тут же вспомнила взгляд ослепшей Луны. Ни единой эмоции в отражении его глаз: Фауст был чуть ли не полностью разбит. Этот взгляд… напоминал ее собственный много лет назад.

— Но это не значит, что мы не сможем ничего сделать вечно, — двинувшись вперед, Девятая надела шлем обратно и приобняла Фауста, прислонив его к себе. — Собравшись с силами, я уверена, ты сможешь найти Андромеду… точно так же, как я смогу найти Винтера, если позволю себе перевести дыхание.

— Думаешь, что попала в своеобразную временную петлю, да? — вдруг спросил у нее Фауст, проговорив это чуть ли не шепотом. — Все, кто тебе был дорог… погибли. Без причины, без результата… так было и до.

— Да… — признала Девятая, нервно усмехнувшись и замерев на месте, осознавая, что Фауст понимает ее даже лучше, чем она могла представить. — Все мертвы, опять… и я, несмотря ни на что… все еще жива.

Гул ветра заглох, снег