Упреждающий удар Сталина. 25 июня - глупость или агрессия - Марк Солонин

Вот один из разбойничьих самолетов, подбитый орудийным снарядом, рванулся вверх и, кувыркаясь, охваченный все разрастающимся пламенем, стремительно упал камнем в море. Такая же участь вскоре постигла и другой фашистский бомбардировщик. Остальные в панике обратились в бегство. Германские фашисты, напавшие на Севастополь, получили достойный отпор…»

А вот еще одно описание этих же событий (фамилию автора мемуаров называть не будем):

«…В четверть четвертого могучие лучи прожекторов разрезали безоблачное звёздное небо и закачались маятниками, ощупывая небосвод, по которому, нарастая с каждой секундой, разливался монотонный гул. Наконец со стороны моря появилась устрашающая армада низко летящих самолетов. Их бескрайние вороньи ряды поочередно проносились (подчеркнуто мной. – М.С.) вдоль Северной бухты. Батареи береговой зенитной артиллерии и корабли эскадры открыли по ним ураганный огонь и смешали боевой порядок… Мрачные силуэты неизвестных еще бомбардировщиков то вспыхивали в лучах прожекторов, то пропадали в пустоте неба, потом их снова схватывали прожектора и вели до конца Северной бухты… В конце концов было сбито несколько самолетов. Мы отчетливо видели, как один из самолетов упал в море…»

Вероятно, у читателя уже возник вопрос: к чему весь этот рассказ про события на таком далеком от Ленинграда и Финляндии Черном море? Ответ простой: без ясного понимания психологической атмосферы первого дня войны невозможно адекватно прочесть и понять документы того времени и воспоминания участников событий.

Вот, например, командир 1-й бригады подводных лодок Краснознаменного Балтфлота капитан 1-го ранга Н.П. Египко пишет в своих мемуарах:

«Днём (22 июня) над Усть-Двинском, где располагалась бригада подводных лодок, в сторону Риги пролетело 15–20 самолетов с красными звёздами на крыльях. Я в бинокль очень хорошо рассмотрел эти опознавательные знаки. Несколько позже мы услышали взрывы в районе аэродрома под Ригой. Я, как старший морской начальник в Усть-Двинске, приказал в случае возвращения вражеских самолетов открыть зенитный огонь. Но при возвращении самолеты ушли дальше в море, и зенитная стрельба оказалась безуспешной…» (246)

Теперь от мемуаров перейдем к подлинным документам. В Боевом приказе (б/н) от 23 июня 1941 г., подписанном начальником штаба 1 МК полковником Лимаренко, сказано: «Зафиксированы случаи налета германских самолетов с красными звездами» (249). И в приказе командира 163 мд (1 МК) от 24 июня 1941 г. читаем: «Фашистские самолеты применяют окраску и знаки советских самолетов» (250). Не менее показателен и следующий фрагмент из Отчета о боевых действиях Сортавальского погранотряда (подписал капитан Болдырев 24 октября 1941 г.):

«…С 24 июня авиация противника регулярно начала совершать разведывательные полеты на нашу территорию с залетом на глубину 2–6 км. С 28 июня 1941 г. самолеты противника, пользуясь отсутствием активных средств борьбы в тылу участка отряда, стали обстреливать из пулеметов населенные пункты, поезда, сбрасывать бомбы на железнодорожные мосты и полотно. Абсолютное большинство (подчеркнуто мной. – М.С.) вражеских самолетов летало с опознавательными знаками СССР…» (264, стр. 446)

Что это было? С вероятностью, близкой к 100 %, можно утверждать, что советские опознавательные знаки на боевые самолеты люфтваффе и финской авиации никогда не наносились, а все сообщения первых дней войны о бомбардировке позиций советских войск краснозвездными самолетами являются плодом неразберихи и хаоса. Просто в одних случаях эта неразбериха проявлялась в появлении донесений, основанных лишь на непроверенных слухах, в других – в действительно имевших место фактах бомбардировки собственных войск (впрочем, ничуть не меньше было и случаев обстрела своих самолетов зенитной артиллерией). Все выше сказанное не следует понимать как призыв к огульному отрицанию достоверности любых документов первых дней войны. Разумеется, нет – документы надо изучать, проверять их достоверность, сопоставляя с другими известными фактами и документами. Не отвергать «с порога», но и не превращать каждую букву архивного документа в непреложную истину только на том основании, что бумага, на которой эта «буква» написана, уже пожелтела от времени…

22 июня 1941 г. Первый день войны.

Оперсводка № 01 штаба Северного фронта, подписанная генерал-майором Никишевым в 22:00 22 июня 1941 г., занимает три страницы машинописного текста (251). Никаких упоминаний о налетах авиации противника в сводке штаба фронта нет.

Что касается четырех истребительных авиадивизий, непосредственно прикрывавших Ленинград (5 ИАД, 39 ИАД, 3 ИАД, 54 ИАД), то в интересующем нас временном периоде доступны только оперативные документы 39 ИАД. Фонд 54 ИАД обнаружить не удалось (возможно, это связано с тем, что еще 19 июня 1941 г. вышел приказ наркома обороны СССР о реорганизации 3-й и 54-й дивизий в 7-й истребительный авиакорпус ПВО страны). Фонд 3 ИАД содержит лишь документы политотдела более позднего периода и все еще секретные документы военной прокуратуры; оперативные документы, хранящиеся в фонде 5 ИАД, начинаются почему-то с 15 августа 1941 года…

В оперативной сводке 39 ИАД (штаб в г. Пушкин) № 1 от 6:00 23 июня 1941 г. читаем: «39 ИАД с 2:30 22 июня до 6:00 23 июня боевых вылетов не производила, имея части в боевой готовности» (252). Разведывательная сводка № 01 от 18:00 22 июня констатирует: «Самолеты противника в районе базирования частей дивизии не отмечены».

Это те сведения, которые штаб 39 ИАД получил самостоятельно. А вот в той части Разведсводки № 01, которая была основана на информации, полученной от соседей и/или вышестоящих штабов, появляется описание двух эпизодов войны в воздухе:

«Пять звеньев «Ме‑110» курсом на Кронштадт, одно звено на высоте 1500 м, два звена – на высоте 70–80 м. При обстреле нашей ЗА и появлении наших истребителей ушли на Виролахти (населенный пункт на берегу Финского залива рядом с границей. – М.С.).

В 4:00 два трехмоторных самолета противника торпедировали суда в районе Кронштадт, нашей ЗА сбит один самолет противника» (253).

Скорее всего о тех же двух эпизодах пишет в своих мемуарах и бывший командующий ВВС Северного фронта (Ленинградского округа) А.А. Новиков:

«…В город война вошла в 3 часа утра, когда ленинградцы еще крепко спали. В это время высоко в небе промчалась девятка истребителей, ведомая старшим лейтенантом Михаилом Гнеушевым. Еще через двадцать минут под Ленинградом разгорелась первая воздушная схватка – летчики-истребители Шавров и Бойко вступили в бой со звеном «Ме‑110». В 4 часа утра 12 немецких самолетов пытались заминировать фарватер в Финском заливе, но были отогнаны морскими летчиками. Несколько позже 14 «Ме‑109» сделали попытку отштурмовать один из наших аэродромов под Выборгом. Врага встретила и прогнала группа летчиков 7-го истребительного авиаполка во главе со старшим лейтенантом Николаем Свитенко» (244, стр. 46).

В известной монографии «Под крылом – Ленинград», написанной подполковником И.Г. Иноземцевым, эти же события описаны следующим образом: