Кровь изгнанника - Брайан Наслунд

Улыбка Линкона исчезла.

– Да, Эшлин оказалась хитроумнее, чем можно было ожидать. Она втайне заключила союз с Папирией и, разумеется, воспользовалась этим, чтобы обезопасить себя.

– Ты хоть понимаешь, как трудно убить хотя бы одну папирийскую вдову? Все мои действия в альмирской глуши должны были лишить Эшлин защиты. А ты допустил, чтобы она обзавелась охраной. А еще это дурацкое покушение на ее жизнь во время коронации…

Линкон кашлянул:

– Седар Уоллес решил воспользоваться представившейся возможностью.

– И совершил огромную ошибку.

– Ты ничего не понимаешь! Все могло быть гораздо хуже, – сказал Линкон. – Если бы я не догадался отослать сотню своих лучших лучников в окрестные леса, чтобы они сбивали почтовых голубей Эшлин, то она призвала бы на помощь всех воинов из Заповедного Дола. И еще тысячу папирийских вдов. Я – единственный человек в Альмире, который осознал, как опасны эти проклятые птицы.

– Когда все начиналось, ты уверял, что сможешь обуздать Седара Уоллеса. Ты поддержал его начинания, а значит, отвечаешь за его ошибки.

– Да, к сожалению, у нас возникли непредвиденные затруднения. Но я готов за все заплатить. Скажем, вдвое больше обещанного.

Как все знатные особы, Линкон пытался откупиться от своих промахов.

– Дело не в деньгах, барон. Ты недооценил Эшлин Мальграв, помешал моей работе и ославил меня перед другими. Этого не изменишь. – Гаррет подался вперед. – За такое полагается удавка на шею.

– Ты мне угрожаешь? – Линкон поставил кофейную чашку на стол, так и не отпив ни глотка. – Не забывай, с кем ты говоришь. Я – верховный барон Альмиры.

– А меня наняли убить королеву, так что убийство верховного барона не составит для меня особого труда.

Линкон удивленно изогнул бровь и невозмутимо произнес, ничем не выдавая испуга:

– Кстати, завтра наша хитроумная королева сама отправит себя на плаху. – Он взял чашку со стола – руки его все-таки дрожали, хотя и едва заметно, – поднес к губам и сделал глоток.

Вдали камень, выпущенный из катапульты, с грохотом врезался в здание. Послышались крики и вопли.

– Как это?

– Император Мерсер недаром хотел ее смерти. Эшлин так жаждет войны с Баларией, что готова на все, лишь бы снять осаду. Она вызвала Седара Уоллеса на поединок.

– На поединок? У нее есть паладин?

Линкон помотал головой:

– В Альмире нет такого обычая.

– Она владеет оружием?

– Откуда? Она ведь женщина.

– Зря ты так. Многие женщины гораздо опаснее любого мужчины. – Гаррет помолчал. – Эшлин не стала бы предлагать поединок, если бы не была уверена, что выйдет из него победительницей. Она что-то задумала.

Линкон пренебрежительно отмахнулся:

– Эшлин считает, что все ответы записаны в ее любимых книгах, и надеется всех перехитрить. На этот раз у нее ничего не выйдет. Кишка тонка. Из нее вышел бы неплохой кастелян, но править страной она не умеет. Наверное, решила, что с Седаром Уоллесом можно договориться по-мирному, не подозревая, что легче усмирить волка. Так что, поверь мне, завтра ее ждет смерть.

– Я тебе не верю, барон. Вдобавок, если ты так считаешь, тогда зачем тебе понадобилось со мной встречаться?

– И правда, зачем? – Линкон притворно погрузился в размышления. – Видишь ли, я совершенно уверен, что Эшлин Мальграв завтра увидит последний в своей жизни рассвет, а вот с Седаром Уоллесом все гораздо сложнее. Ты же сам сказал, что я не могу его обуздать. Меня очень беспокоят его дальнейшие действия. Что он сделает со мной после того, как расправится с Эшлин?

Гаррет молча посмотрел на Линкона.

– Если ты завтра убьешь Седара Уоллеса, то я заплачу тебе столько же, сколько за убийство Эшлин. Которая все равно завтра погибнет. А ты за одну и ту же работу получишь вдвойне.

– Дело не в деньгах.

– Гаррет, дело всегда в деньгах. А тот, кто это отрицает, никогда не терял состояния и никогда не пытался освободить династию от долгов и насмешек.

Гаррет задумался, вычищая грязь из-под ногтей.

– Скажи-ка, барон Линкон, каким королем ты намерен стать после убийства Эшлин Мальграв и Седара Уоллеса?

Линкон улыбнулся, откинулся на подушки и завел заученную речь:

– Эшлин Мальграв – пережиток прошлого. Она погружена в свои ученые занятия и не понимает, что наша несчастная страна обладает ценнейшим ресурсом – огромными запасами драконьего масла. Когда я взойду на престол, то первым делом заключу торговое соглашение с Баларией – то самое, которому так долго противилась Эшлин, – и начну, как все остальные государства, собирать и продавать драконье масло за границу. А когда моя казна наполнится, я построю дороги, создам действенные правительственные структуры и национальную армию. Выведу Альмиру из вековой тьмы на свет.

– А, ну да…

Гаррет вспомнил, что нечто подобное говорил император Мерсер Домициан. Возможно, этот барон продержится на троне больше месяца, поскольку обладает и хитроумием, и жаждой власти. Впрочем, Гаррета это мало интересовало. Завтра он должен был убить Эшлин Мальграв, а значит, пока не стоило настраивать против себя Линкона.

– Во-первых, завтра тебе нужно вывести своих воинов из Незатопимой Гавани, – сказал он барону.

– Будет сделано, – кивнул Линкон. – Королева мне доверяет.

– А мне понадобится подробная карта города и окрестностей. Да, и еще – доспехи и маска, как у твоих воинов.

Линкон с облегчением вздохнул:

– Значит, мы с тобой договорились?

– Я всегда завершаю начатое, барон. Неужели император тебе этого не говорил?

– Говорил. Что еще тебе нужно?

Гаррет посмотрел в окно. Уже смеркалось, а ему предстояла долгая бессонная ночь.

– Кофе.

Альмира, порт Незатопимой Гавани

За час до рассвета Бершад и Фельгор увидели береговую линию Альмиры. На горизонте вырисовывалась Незатопимая Гавань, охваченная пламенем. То и дело в небо взлетал огненный снаряд и взрывался где-то в черте города.

– Ух ты! – протянул Фельгор, почесав в затылке.

– Ага, – буркнул Бершад.

Из Баларии они сбежали на шхуне, украденной у театральной труппы. Фельгор утверждал, что вырос на точно таком же корабле. Они выбрались из Бурз-аль-дуна без особого труда – императорский дворец горел, а в городе царила паника. Фельгору удалось провести шхуну по Морю Душ вдвое быстрее, чем капитану «Люминаты», и он постоянно хвастался своими знаниями морских течений. Однако же прошлой ночью шхуна попала в шторм. С нее сорвало почти все паруса, а руль шатался, как прогнивший зуб, который давно пора выдрать. Тем не менее Фельгор привел шхуну в Незатопимую Гавань.