Искушение Анжелики - Анн Голон

Колен же, несомненно одаренный острым природным умом, но необразованный и почти не умеющий читать, был безоружен перед неожиданными ударами судьбы.

Именно она, Анжелика, нанесла ему эти удары. Видя теперь его пленным и заранее обреченным на поражение, несмотря на его недюжинную физическую силу, Анжелика испытывала угрызения совести и неимоверные страдания.

Внезапно Жоффрей оттолкнул от себя груду свитков и двинулся к Колену. Сердце Анжелики дрогнуло. В приступе страха она представила, как граф наставляет на Колена пистолет и стреляет ему прямо в сердце. Ей понадобилось некоторое время, чтобы убедиться, что в руках Пейрака нет оружия.

Однако страх не исчез.

За стеклом разыгрывался решающий эпизод встречи.

Она догадалась об этом по дрожи, охватившей все ее тело, по напряжению ума и чувств в попытке понять происходящее.

Близилась развязка. Но для нее она происходила в молчании. Двое мужчин обменивались неслышными ей репликами, словно ударами кулаков или кинжалов.

Жоффрей говорил, стоя совсем близко от пленника, впившись глазами во внимательное, но настороженное лицо Колена. Затем черты нормандца исказились выражением гнева и презрения, его кулаки непроизвольно сжались, дрожа от бессильной ярости. Несколько раз он отрицательно покачал головой, противопоставляя нажиму Пейрака гордость неукрощенного льва.

Тогда Пейрак отошел от него. Он принялся ходить по комнате из угла в угол, словно хищник в клетке, кружить вокруг Колена, как бы присматриваясь острым взглядом охотника, выбирающего подходящий момент для удара. Вернувшись к нему, граф схватил гиганта двумя руками за отвороты его кожаного камзола и приблизил свое лицо к нему, будто пытаясь сказать что-то по секрету. Говорил он совсем тихо. Выражение лица Жоффрея де Пейрака отличалось теперь угрожающей мягкостью, губы сложились в уклончивую и тонкую улыбку, и Анжелике показалось, что она слышит обаятельные интонации его голоса. Однако за маской обольстителя в его зрачках горел холодный свет. Случилось то, чего она боялась. Колен поддался напору Жоффрея де Пейрака.

Мало-помалу непреклонная решимость, написанная па его лице, стерлась, исчезла, уступив место выражению растерянности и безнадежности, близкой к отчаянию. Внезапно он уронил голову на грудь, то ли от изнеможения, то ли в знак признания.

Что же такое мог сказать граф Жоффрей де Пейрак, чтобы так сломить Колена Патюреля, который не гнул спину даже перед Мулаем Исмаилом и под его пытками?

Пейрак замолчал, продолжая внимательно следить за Коленом. Наконец тяжелая светловолосая голова пирата поднялась. Глаза его впились в темноту за окном. Анжелика даже испугалась, подумав, что он ее заметил.

Но Колен и не мог ничего видеть, так как взгляд его был обращен внутрь, в самого себя. Ей почудилось, что она опять видела выражение некой душевной чистоты, какое бывало у него во сне, видела лицо Адама, запомнившееся с тех первых дней. Взгляд его голубых, будто еще затуманенных сном глаз, вновь обратился к Пейраку, и двое мужчин пристально посмотрели друг на друга, не говоря ни слова.

Затем Колен еще несколько раз кивнул головой в знак одобрения и согласия.

Пейрак вернулся к столу. В дверях показались тени испанских охранников, которые окружили пленника и вывели его из комнаты. Анжелика и не заметила, когда граф их вызвал.

Жоффрей де Пейрак остался в комнате один. Он сел за стол.

Анжелика сделала шаг назад, испугавшись, что он может заметить ее присутствие. Но продолжала как зачарованная наблюдать. Прошлой ночью на островке граф следил за ней без ее ведома, а теперь и она хотела увидеть его таким, каков он есть, когда он и не догадывается, что за ним наблюдают. Чем же проявит он себя? Какую маску сбросит, открыв ей свои замыслы? Как раскрыть его подлинные мысли и решения?

Она увидела, как он протянул руку к сундучку с изумрудами, знаменитыми изумрудами из Каракаса, отнятыми у испанцев Золотой Бородой. Он достал один необыкновенной величины изумруд, поднял его к глазам и углубился в его созерцание при свете факела.

И улыбнулся, словно в прозрачной глубине драгоценного камня он увидел приятное для него зрелище.

Следующий день был воскресенье.

Слабый голос рожка замирал вдали, а звук колокола с маленькой деревянной колокольни, тревожный и чистый, как плач младенца, призывал верующих протестантов на богослужение.

Чтобы не остаться в долгу, состоятельные прихожане и отец Бос, к которому присоединился реформат-отшельник, недавно вышедший из леса, решили отслужить торжественную католическую мессу на береговом обрыве — с выносом святых мощей, крестным ходом и всем, что полагается в подобных случаях.

Все утро прошло в тайном соперничестве католиков и протестантов в религиозных песнопениях, но обошлось без происшествий.

По завершении протестантской службы и католической мессы зеваки отправились в порт, где было объявлено о прибытии кораблей. К звуку сигнального рожка вскоре присоединился рев животных. Маленькое суденышко из Порт-Руаяля, что на полуострове, привезло обещанных двух коров и быка в знак благодарности за продовольственную и денежную помощь, которая спасла в прошлом году французскую колонию, брошенную на произвол судьбы далекой от ее нужд администрацией Квебека. Выгрузка бедных животных, подвешенных ремнями к блокам, прошла без осложнений, под громкие приветственные возгласы толпы.

Новость о прибытии скота обсуждалась наравне со слухами о предполагаемой казни через повешение Золотой Бороды. Состоится ли она сегодня?..

В этой суматохе заход в порт небольшого судна, с которого сошли Джон Нокс Мазер, доктор богословия из Бостона, и сопровождающие его викарии, прошел незамеченным. Акадийцы, веселые и шумные, и их краснокожие союзники мик-маки, с медными лицами, не обратили особого внимания на достопочтенного пуританина.

На Мазере был камзол с пышным плиссированным воротником и широкий, темный, достающий чуть не до пят женевский плащ, в который он кутался, чтобы укрыться от ветра. Его шляпа, украшенная скромной серебряной пряжкой, возвышалась над всеми другими.

— Я хотел встретиться с вами, — сказал он де Пейраку, вышедшему ему навстречу. — Наш губернатор напомнил на последнем собрании синода, что вся территория Мэн в конце концов принадлежит Англии, и он меня просил осведомиться у вас, так ли обстоит дело…

Мазер с беспокойством огляделся вокруг.

— Это похоже на вакханалию… Скажите мне, ходят слухи, что вы живете с колдуньей?

— Да, это так, — ответил Пейрак. — Идемте.., я вам ее представлю.

Джон Нокс Мазер побледнел, в нем все задрожало, как дрожит вода в озере перед бурей. Он растерялся. И было отчего: перестав почитать Богоматерь и Святых заступников, протестанты как бы обезоружили себя перед происками дьяволов. Они могли рассчитывать только на свою личную силу духа. К счастью, достопочтенный Мазер в избытке обладал такой силой. Он выпрямился и приготовился встретить колдунью.