Лазарит. Тень меча - Симона Вилар

— Как смеешь ты поносить моего добродетельного государя?

— Заносчивый осел!..

Ругательства и оскорбления еще витали в воздухе, а рыцари Ричарда уже схватились за оружие. Сопровождавшие епископа Бове французы также обнажили сталь. Королю пришлось повысить голос и встать между воинами, готовыми пролить кровь. Только после этого установилась тишина.

Первым делом Ричард обернулся к бледной как полотно Беренгарии и попросил ее и прочих дам покинуть зал совета. Рыцари проводили королеву и ее свиту поклонами, но едва те удалились, как шум возобновился.

Взволнованная Беренгария сразу кинулась в часовню, Иоанна осталась подслушивать под дверями зала, а Джоанне пришлось увести Деву Кипра, которую все происходившее только забавляло.

Однако кровопролития не случилось. Ричарду удалось вполне мирно договориться с епископом Бове, дав обещание в самый короткий срок закончить покорение Кипра, ибо начатое нельзя оставлять. Как только окончательная победа будет достигнута — в чем уже никто не сомневался, — король Англии, не мешкая ни часа, отправится в Палестину. Что касается самого епископа Бове, то ему следует покинуть остров немедленно, так как он оскорбил государя в присутствии его подданных, и здесь найдется немало желающих поквитаться с ним — тем более что он, хоть и духовное лицо, носит на поясе меч, а значит отвечает за свои слова как воин.

Чтобы успокоиться после столь бурных событий, Иоанна предложила Джоанне снова отправиться на прогулку верхом. Вскоре обе женщины уже направлялись к отдаленной бухте, которую облюбовали для купания.

Они неторопливо ехали вдоль берега, огибая скалы и заросли, когда Джоанна внезапно заметила едущего им навстречу рыцаря-госпитальера.

Сердце бешено забилось в ее груди, и она резко натянула поводья, останавливая лошадь. Это был он, Мартин д'Анэ! Молодая женщина узнала фигуру рыцаря, несмотря на то, что его лицо полностью скрывал шлем, узнала и коня необычной масти. Всадник проехал стороной, отвесив с седла почтительный поклон дамам.

Джоанна не двигалась с места и не откликалась на призывы далеко обогнавшей ее Иоанны. Она всей кожей ощутила устремленный на нее взгляд Мартина, когда тот повернул своего саврасого к находившимся неподалеку зарослям кустарника.

— Миледи… Пиона!.. — срывающимся голосом воскликнула Джоанна, догнав королеву Сицилийскую. — Прошу позволить мне ненадолго отлучиться. Право, не стоит посылать со мной стражу — это всего лишь маленькая женская слабость… Вскоре я присоединюсь к вам.

Из укрытия в зарослях Мартин видел, как Джоанна отделилась от свиты и шагом, не торопя лошадь, двинулась в его сторону. Он снял шлем — на его лице блеснула улыбка. Чистое безумие — пытаться увидеться с ней. И все-таки он здесь, несмотря на уговоры и воркотню Эйрика. Рыжий, разумеется, прав, а он, всегда столь рассудительный и осторожный, сейчас поступает вопреки здравому смыслу.

Все это время они с Эйриком укрывались в одном из гротов на скалистом побережье, где нашлось место и для обоих коней. Эйрик время от времени ходил за провиантом в Лимассол и приносил новости. Среди них были и хорошие — заклятый враг Мартина Уильям де Шампер отбыл сражаться с самозванцем Исааком, но плохих тоже хватало. Хуже всего было то, что торговые суда стояли в порту, а флот Ричарда крейсировал вдоль берегов острова, и не было ни малейшей возможности тайно покинуть Кипр.

Эйрик же был удручен тем, что люди Джоанны без устали разыскивали их, и однажды ему едва удалось ускользнуть от Саннивы в Лимассоле.

— Я собственными ушами слышал, как она расспрашивает о рыцаре-госпитальере Мартине д'Анэ и его оруженосце — рослом рыжем варанге. До чего же упрямая девица, клянусь молотом Тора![118]

— Должно быть, ей приказала ее леди, — заметил Мартин.

Рыжий скорчил зверскую гримасу.

— Опомнись, малыш! Твоя райская птичка нынче кружит головы знатным рыцарям и лордам, разъезжает в свите королевы и сама выглядит как венценосная особа. Станет она разыскивать какого-то бродягу-рыцаря, когда у ее ног валяются разряженные в пух и прах хлыщи вроде Роберта Лестера и этого опоясанного мечом прелата, епископа Солсбери!

Мартин и глазом не моргнул, но позже дотошно расспросил обо всем Эйрика и, узнав, что Джоанна довольно часто отправляется на прогулки к бухте, лежащей близ древнего маяка на мысу, вдруг сказал, что хотел бы увидеться с ней.

Эйрик рвал и метал, тем более что именно в тот день ему стало известно: завтра порт Лимассола покидает корабль, на котором возвращается в Палестину магистр ордена Святого Иоанна. И не исключено, что им удастся присоединиться к главе госпитальеров. Однако Мартин настоял на своем, как бы ничтожна ни была надежда на случайную встречу.

И вот она здесь! Мартин видел, как молодая женщина спешилась и углубилась в заросли, ведя лошадь в поводу. А в следующий миг шагнул навстречу.

Они стремительно и сильно обнялись. Оба не произнесли ни слова — просто замерли, вслушиваясь в бешеный стук своих сердец. Потом Джоанна подняла к нему лицо, и он осыпал его быстрыми, яростными, полными страсти поцелуями. Сейчас он мог бы повалить ее на траву и взять так, как брал всегда, когда хотел, и она не станет сопротивляться… Это не в ее власти!

И все же она отстранилась и проговорила, все еще тяжело дыша:

— Невозможно, возлюбленный мой! Если я хоть немного задержусь, за мной тотчас пошлют стражников. Лучше приходи ко мне в Лимассол. Саннива приведет тебя ко мне. Где твой Эйрик?

При чем тут Эйрик? Мартин не сразу понял, о чем говорит Джоанна. Потянулся к ней, снова обнял. Целовал ее глаза, вдыхал только ей присущий аромат сладких сливок, так возбуждавший его. Ее запах…

Неожиданно он уловил и другой аромат — сладкий и обволакивающий запах амбры. Вот оно что: английская девочка научилась душиться на восточный лад. Но амброй пользовалась и Руфь…

Мартин вздрогнул, вспомнив невесту, и мгновенно отрезвел. Молнией мелькнула мысль: зачем я ищу встреч с Джоанной, если уже исполнил все, что от меня требовалось, и она больше не играет никакой роли в наших планах?

Однако он был здесь. Опасная глупость. Хуже — ошибка!

Медленно, словно разрывая тайные узы, он отступил от Джоанны и повернулся к коню, делая вид, что поправляет подпругу. Она рванулась за ним, приникла:

— Я словно и не жила без тебя, милый! Где же ты был все это время?

Ее голос подействовал на Мартина неотразимо. Ему вновь нестерпимо захотелось обнять ее, но вместо этого он ответил нечто вполне правдоподобное: мол, сражался в отрядах короля Гвидо.

— Мой брат также отправился в этот поход, — проговорила Джоанна, лаская его выгоревшие волосы. — Ты видел его? Но сейчас он уже в Лимассоле. Должно быть, ты вернулся вместе с ним?

— Мы прибыли в одном отряде, но я не имел возможности с ним беседовать, — сдержанно отозвался Мартин. — Твой брат, любимая, — маршал тамплиеров, и уже поэтому не жалует рыцарей нашего ордена.