Метка смерти - Андреас Грубер

– Томас Шэффер чуть было не попался в Гааге. Сейчас они едут к яхтенному причалу. – Затем показал большой палец, давая понять, что все в порядке.

Сабина с облегчением опустила плечи. Это означало, что жизнь Вандергаст была вне опасности.

Марк вопросительно кивнул на свои наручные часы. Он хотел прервать этот разговор, но Сабина помотала головой.

– Я еще побуду с тобой, мама, – громко сказала она.

Междугородние экспрессы уходили во Франкфурт пока что каждые полчаса. Они никуда не торопились, и Сабина хотела воспользоваться временем, чтобы побыть с этой женщиной.

Марк кивнул – хотя и без одобрения – и на несколько минут исчез с заведующей. Правда, вернулся, неся в руках поднос с кофе и печеньем. Они принялись за угощение, и все это время Сабина пыталась завести с Вандергаст разумный разговор. Но получала только путаные и несвязные ответы.

Затем они посмотрела «Погоню» в третий раз, и, когда снова прозвучал вопрос: «У мужчины было семь дочерей, а у каждой дочери по одному брату. Сколько детей было у мужчины?» – Вандергаст неожиданно повернулась в кресле и в замешательстве посмотрела на Сабину.

– Да? – спросила Сабина. – Ответ – восемь: семь дочерей и один сын.

– Ты не моя дочь! – ни с того ни с сего заявила Вандергаст.

Сабина пыталась сохранять спокойствие.

– Это правда, – ответила она и поставила все на карту. – Ваша дочь умерла. В младенчестве, и похоронена вместе со многими другими в розарии одного урсулинского монастыря.

Сабина зафиксировала реакцию на лице Вандергаст, но так же краем глаза заметила, что заведующая хотела вмешаться. Но Марк тут же встал у нее на пути.

– Речь идет о важном расследовании множества убийств, – прошептал он. – Нам необходима свобода действий.

Сабина услышала тяжелый вздох заведующей и тут же снова обратилась к Вандергаст:

– Вы ведь экспериментировали над младенцами в вашем исследовательском отделе, верно?

У Вандергаст округлились глаза, во взгляде появился страх, а затем всплыли воспоминания.

– Младенцы…

Лимузин доехал до яхтенного клуба Схевенинген. Машина с работающим мотором остановилась перед шлагбаумом, и шофер протянул охраннику в открытое окно удостоверение ван Нистельроя. Но это не помогло, так как у них не было ни лодки на причале, ни разрешения на вход на территорию. За шлагбаумом стояла патрульная машина с двумя полицейскими, которые контролировали доступ на причал – жалкая мера, чтобы найти Шэффера.

Тем временем Снейдер и ван Нистельрой бежали, пригнувшись, вдоль забора метрах в ста от автомобиля.

– Видишь! Что я тебе говорил, – прохрипел ван Нистельрой. – Их не пропустят.

– Да, отличный план, – буркнул Снейдер. – Тут в заборе дыра.

В этом месте не работал уличный фонарь и не было дорожных камер.

Совпадение?

Если Шэффер проник на территорию, то, возможно, здесь или в подобном месте. Порт был большим, возможностей достаточно. Во всяком случае, уже интенсивно пахло рыбой, водорослями и ракушками, а издалека доносился шум прибоя.

Снейдер и ван Нистельрой пролезли в дыру и, все так же пригнувшись, побежали по траве, пока не добрались до асфальтированной дорожки за кустами, которая вела к пирсам. Там в ряд расположились роскошные яхты, как жемчужины на нити. Сочная желтая луна отражалась в волнах, в некоторых лодках еще горел свет.

– Здесь сотни кораблей, – простонал ван Нистельрой. – Что мы ищем? Если он вообще здесь, а давно не сбежал в Бельгию, в то время как труп Лунгстрёма плавает где-то в воде.

– Сегодня последний день, – напомнил Снейдер. – Он не уйдет, пока не доведет дело до конца.

– И где нам искать? – повторил ван Нистельрой.

– Он хочет, чтобы его нашли мы, а не нидерландская полиция, – размышлял Снейдер. – Значит, он должен был выбрать путь, который мы сможем понять. Наверняка он исходит из того, что мы наизусть знаем его личное дело и способны поставить себя на его место.

– И как? Ты знаешь его личное дело наизусть?

– Нет, конечно.

– А, черт побе… – воскликнул было ван Нистельрой, но проглотил конец фразы.

– Тихо! – шикнул Снейдер, достал телефон и набрал какой-то номер.

Луна освещала влажные лоснящиеся доски перед ними. Нежный туман парил над водой, и волны мягко ударялись о деревянные столбы. Где-то чуть дальше в море плескалась рыба.

Пока шли гудки, они ждали у парусной лодки. В нескольких метрах находились портовые туалеты и душевые, а также аптека, и чуть дальше – несколько ресторанов, пара даже были открыты. Оттуда доносились голоса и звон бокалов.

– Кому ты звонишь? – прошептал ван Нистельрой.

– Хоровитцу. – Снейдер подождал. Когда тот наконец взял трубку, Снейдер не дал ему сказать ни слова. – Слушай! У нас мало времени. У тебя под рукой личное дело военнослужащего Шэффера?

– Момент, – пробормотал Хоровитц, – не могу доехать до письменного стола быстрее: моя коляска вихляет, будто я скатился на ней по ступеням Сакре-Кёр.

Снейдер услышал пиканье открывающегося документа.

– Что тебе необходимо? – спросил Хоровитц.

– Поищи в данных Шэффера что-нибудь связанное с морем, побережьем, яхтами или парусными лодками. – Снейдер услышал стук по клавиатуре. – Ну как, нашел что-нибудь?

– Момент… он служил солдатом в Кувейте, это в Персидском заливе, снайпером в Судане на Красном море и в Ливии на Средиземном море. Кроме того, на борту Cape Ray он участвовал в операции в восточной части Средиземного моря, во время которой было уничтожено сирийское химическое оружие.

На такую обширную морскую идиллию Снейдер не рассчитывал.

– У него когда-нибудь была лодка?

– Нет, по крайней мере, здесь не указано.

– Права на управление судном?

– Да, даже шкиперская лицензия, но лодка на его имя не зарегистрирована.

– Дом на озере?

Стук по клавиатуре.

– Нет.

– Круизы или отпуск на море?

Снова стук клавиш.

– Насколько я здесь вижу, только в горах. Очевидно, он любитель Альп.

– Так мы не продвинемся вперед, – выдавил Снейдер. – Мне нужны зацепки, которые помогут нам найти на яхтенном причале определенное место или лодку. – Он представил себе растерянное выражение лица Хоровитца и быстро добавил: – У Шэффера есть татуировки? Морские мотивы? Украшения? Какие-нибудь намеки на корабли или лодки?

– Отрицательно, – ответил Хоровитц, – хотя я сомневаюсь, что это было бы указано в личном деле военнослужащего.