Изгнанники - Михаил Михеев

– Ты с ума сошел? – пискнул из своего кресла Андрей.

– Почему? Мы обговаривали этот маневр с тобой, если помнишь.

– Да, но я не думал…

– Ничего, думать вовремя ты еще научишься. И перестань дергаться – нам ничего не грозило.

– Ага, а если бы мы столкнулись…

– …то ничего бы не было – защитное поле было включено, опасность грозила кому угодно, только не нам. Кстати, а насчет девочки ты подумай.

– Какой девочки?

– А той, которая на терминале командовала. Все визжали и разбегались, а она до конца пыталась что-то сделать. Редкое качество, поверь. И редкое мужество. Жаль, что китаянка, но сам знаешь – в России все равны.

– Чего-о?

– Что слышал. Ладно, смотри сам, мое дело предложить, хотя я бы, на твоем месте, все же подумал, да и девочка красивая. Среди них, бывает, такие крокодилы попадаются…

– Тьфу! – Андрей резко встал и вышел из рубки. Соломин хохотнул ему вслед – подшефный молокосос на глазах приходил в себя, и не в последнюю очередь потому, что капитан заставил его разозлиться, причем не на собственную слабость, а на придурка-капитана, чего тот, собственно, и добивался. Совершенно незачем парню приобретать комплексы, они потом могут помешать. Хотя ничего удивительного или постыдного в том, что Андрей испугался, не было – для человека, которого никогда вот так, «с ветерком», не катали, испугаться было немудрено. Соломин не без основания подозревал, что большинство его людей тоже чувствовали себя не слишком комфортно. Другое дело, что они своего страха не показывали, ну так что с того? Просто все они – космонавты со стажем, их всему этому вначале долго и серьезно учили, а потом закрепляли знания практикой, а Андрея, конечно, натаскивали в его конторе, но умение удержать на месте желудок, когда корабль отчаянно маневрирует, для разведчика отнюдь не главное. Если дошло до ситуации с гонками и стрельбой, то для разведчика она означает конец карьеры, а может, и смерть. В любом случае, доводить до этого никто всерьез не планирует, поэтому и учат совсем другому и несколько иначе. В общем, парень себя еще и достойно вел, даже не заорал ни разу. Вот только когда запсиховал, на «ты» со старшим без спросу перешел, ну да Соломин к подобным мелочам во все времена относился спокойно, считая, что в армии не всегда есть место сантиментам.

В этот момент на экране замигал сигнал вызова, противно запиликал зуммер. Соломин обернулся, удивленно поднял брови – вызывала диспетчер. Интересно, та самая или нет? Капитан протянул руку, щелкнул тумблером, включая связь.

– Капитан! – голос диспетчера (той самой, кстати), дрожал, но не от страха, а от возмущения. – Что вы себе позволяете?

– Что хочу – то и позволяю, – Соломин откинулся в кресле и с блаженной улыбкой посмотрел на экран. – А что? Разве я что-то нарушил?

– Вы нарушили все мыслимые и немыслимые инструкции! Вы ведете себя так, словно вам неписаны никакие законы!

– А так и есть. Я ведь и сам, в некотором роде, вне закона.

– Да вы что, не понимаете, как рисковали? В незнакомой системе…

– Стоп, почему в незнакомой? Можете мне поверить, я знаю местную навигацию не хуже любого местного штурмана.

– Вы уже бывали у нас?

– Разумеется, бывал.

– Но вашего имени нет в нашей базе данных.

– Я никогда не причаливал здесь.

– И когда же вы были у нас в последний раз?

– Лет двадцать назад, сами можете уточнить, если хотите. Я во время последней войны с Китаем был в составе эскадры, осуществлявшей блокаду вашей планеты. Ну и на бомбежку к вам регулярно вылетал.

Девушка замолчала, посмотрела на Соломина с непонятным выражением лица и выключила связь. Капитан усмехнулся – помнят, как их били тогда. А сами виноваты – ибо нефиг. Нефиг пытаться чужие секреты воровать, а потом контрафактную продукцию производить. В первый раз тогда китайцев предупредили словами, а во второй раз столкновение интересов вылилось в полномасштабную войну. Даже переговоров не вели – просто разнесли планеты, на которых, по агентурным данным, Китай без спроса развернул производство военной техники на основе украденных в Российской империи технологий, ударами из космоса. И урок всем, и экипажи лишний раз потренировали в условиях, максимально приближенных к боевым. А что касается затрат – так их за счет китайских же контрибуций и возместили.

Пятнадцать минут спустя Андрей в гордом одиночестве сошел по трапу. Что в одиночестве – ничего удивительного, серьезной охраны Соломин ему все равно выделить не мог, а идти в сопровождении трех-четырех человек, по меньшей мере, несолидно. Охрана же придается как раз для того, чтобы защитить, либо как показатель статуса. Лучше уж не позориться – на Востоке легко потерять лицо и завалить тем самым дело, решили они еще до своего эффектного появления. А вот появиться одному – это просто показать, что ты никого не боишься, тебе на всех наплевать, и вообще ты самый крутой. Такое поведение и логично, и понятно.

Сразу после того, как новоявленный Штирлиц и Громыко в одном флаконе отправился выполнять свое особо важное задание, «Эскалибур» отдал швартовы и немедленно покинул орбиту. Китайцам Соломин не доверял ни на йоту – они, сволочи, горазды предавать. Одно дело, когда они в шоке, запуганы и ничего не соображают, но что будет, когда они опомнятся? Соломин, в конце концов, пират, а значит, его боятся уже намного меньше, чем боялись бы такого же корабля, числящегося в составе регулярного флота. Кто сказал, что узкоглазые не захотят, например, взять его на абордаж? Пока корабль у причала, большей части своих преимуществ он лишен, а значит, такая попытка имеет неплохие шансы на успех. Как бы ни были хороши русские десантники, какое бы оружие ни применяли, но против ресурсов всей планеты они шансов не имели. Так зачем рисковать, если можно просто расположиться чуть в стороне, деликатно наведя на планету свои орудия?

Вот так и провисел «Эскалибур» трое земных суток, держа вероятного противника под прицелом главного калибра, а потом, точно в назначенный срок, вернулся Андрей. Ему даже не пришлось просить Соломина, чтобы тот вновь пришвартовал свой корабль к терминалу – разведчик прибыл на шикарном боте, принадлежащем местному президенту, и доволен был, как слон. Чем он занимался трое суток и почему его так чествуют, Соломин не интересовался. Захочет – сам скажет, а нет – так не все ли равно?

А вот сюрприз он Соломину преподнести сумел. Явился Андрей на корабль не один, а… с той самой китаянкой – хотя для Соломина большинство китайцев и были на одно лицо, но ее он запомнил.

Девушка вышла из бота вслед за разведчиком, держа в руках небольшой чемодан. Капитан удивленно поднял бровь:

– Слушай, Джеймс Бонд доморощенный, ты что, мои слова буквально воспринял? Хотя как ты их воспринял – твое дело, но какого хрена ты ее сюда приволок-то?

– Понимаете, капитан, мне они женщину предложили на ночь. Я ваши слова вспомнил и подумал: а почему бы и нет?