Столетняя война. Том III. Разделенные дома - Джонатан Сампшен

подожгли Рай, превратив город в пепелище. Затем они забрали сорок две бочки вина и самых богатых пленников и уплыли[400].

Ценой, которую англичанам пришлось заплатить за успех Хамо при Уинчелси, стало разрушение Гастингса. Пока шло сражение при Уинчелси, другой отряд армии Жана де Вьенна высадился за пределами города. Гастингс сильно обветшал. Его славные времена как одного из ведущих членов союза Пяти портов давно прошли. Гавань была почти полностью заилена, а торговля перехвачена конкурентам. Как и Уинчелси, и Рай, он не имел стен. Жители бежали вглубь острова при приближении налетчиков и французы с кастильцами смогли сжечь город без сопротивления. В течение следующих нескольких дней две эскадры французского флота соединились, и морская армия осуществила третью высадку в Роттингдине, к востоку от тогда еще незначительной деревни Брайтон. Предполагалось, что за оборону здесь будет отвечать Ричард Фицалан, молодой граф Арундел, который был ведущим магнатом Сассекса, комиссаром по сбору войск и владельцем главного замка округа в Льюис. Но Льюис не был защищен, а его замок пришел в запустение. Сам же граф был в отъезде, занятый подготовкой к предстоящей коронации в Вестминстере. В его отсутствие оборону округа взял на себя другой священнослужитель, Джон из Шарлье, приор Льюиса. То, что эта роль выпала именно ему, было иронично, поскольку Джон, вероятно, был французом по происхождению, а некоторые люди из его личной свиты, несомненно, были французами. Ему помогали два опытных английских рыцаря, сэр Джон Фоули, помощник графа Арундела, и сэр Томас Чейн, известный как один из тех, кто захватил Бертрана Дю Геклена при Нахере. Они попытались остановить французов на берегу, но прибыли слишком поздно, имея всего 500 человек, и попали прямо в засаду. В завязавшейся битве погибли сто человек из английского войска, а все три капитана были взяты в плен. Приор оставался в плену во Франции в течение года, прежде чем был освобожден за выкуп в 7.000 ноблей (4.666 фунтов стерлингов), тем самым наложив на приорство Льюис обязательства, которые приведут его в упадок на целое поколение. Французы прошли вглубь страны до Льюиса, в который они вошли без труда и сожгли его, после чего отступили к побережью, чтобы покинуть его во время следующего прилива[401].

Тело Эдуарда III покоилось в соборе Святого Павла и Вестминстерском зале, пока приходили новости о последовательных высадках французов на южном побережье. 5 июля 1377 года тело старого короля было перевезено через двор дворца для погребения в Вестминстерском аббатстве в присутствии большинства светских магнатов и прелатов королевства, а также всех членов королевской семьи. Одиннадцать дней спустя его десятилетний внук был помазан и коронован в том же месте в ходе церемонии, одновременно традиционной и украшенной символическими заявлениями о данной Богом власти, которую ребенок был неспособен осуществлять. Сразу после коронации новый король возвел в графское достоинство четырех человек, среди которых были его дядя, Томас Вудсток, ставший графом Бекингемом и маршалом Англии, и Генри Перси, ставший графом Нортумберлендом. Торжественные церемонии были омрачены угрозой со стороны французского флота, который, как теперь считалось, направлялся к Темзе. В сорока милях от Ширнесса и Шуберинесса часовые с барабанами и трубами стояли у огромных сигнальных маяков, построенных для предупреждения о попытке врага форсировать устье реки. В деревнях на берегу реки в Гринвиче, Вулидже, Тарроке и Грейвзенде люди готовились противостоять высадке десанта вблизи столицы[402].

Эдуард III при своей жизни не предусмотрел института регентства. Создание такового после его смерти вызвало бы серьезный политический кризис. Джон Гонт был бы непопулярным регентом и, похоже, не настаивал на этом. Никто другой не обладал необходимым статусом и авторитетом. Вместо этого прелаты и светские пэры, присутствовавшие на коронации, собрались на следующий день и передали повседневное управление государством двум главным государственным чиновникам, канцлеру и казначею, которым должен был помогать постоянный Совет. Эти меры, которые были равносильны регентству, оставались в силе до начала 1380 года. Совет представлял собой коалицию, в которой были представлены обе стороны политических разногласий последних восемнадцати месяцев. Но самой влиятельной и сплоченной группой в новом правительстве были бывшие друзья и сторонники Черного принца. Королева-мать, Джоан Кентская, после смерти мужа взяла на себя управление делами сына и сделала многое, чтобы сохранить двор принца. Она оставалась незаметным, но влиятельным человеком за кулисами. Бывшие клерки и чиновники Черного принца и его вдовы заняли влиятельные позиции во всех сферах государственной службы. Саймон Берли, воспитатель нового короля, который нес мальчика на руках во дворец после церемонии коронации, был другом детства Черного принца и одним из его немногих доверенных лиц в годы жизни в Аквитании. В течение десятилетия он оставался самым влиятельным человеком при дворе. Настроения этих людей, большинство из которых никогда ранее не пробовали власть, невозможно узнать. Но многие из них лично испытали горечь поражения во Франции, и вряд ли можно представить, что оно не наложило на них свой отпечаток. Берли пробыл в плену у французов три года, а затем потерял все свое состояние во время поражения 1372 года. Сэр Джон Деверо, другой советник, служил одним из последних лейтенантов принца в Лимузене и сражался при Ла-Рошели. Харевелл, епископ  Бата и Уэллса, который был канцлером принца в Аквитании во время восстания Альбре и Арманьяка в 1368 году, присоединился к Совету в октябре 1377 года[403].

Самым заметным отсутствующим был Джон Гонт, чье правление закончилось спустя всего восемь месяцев. Ничто не указывает на то, что герцог пытался удержаться у власти. Он устал от рутины активного правления и был удручен непопулярностью, которую принесли ему его мстительные и жестокие методы руководства. Он получил разрешение удалиться в свои поместья и предался охоте с ястребами и гончими. Гонт никогда не испытывал недостатка во влиянии, так как его положение принца крови гарантировало это. Но он больше никогда не главенствовал в правительстве, как это было с октября 1376 года. Новый Совет поспешил отменить его распоряжения. Совет приказал конфисковать имущество Элис Перрерс в течение нескольких дней после смерти старого короля и заключил мир с лондонцами. Уильям Уайкхем был помилован и ему были возвращены конфискованным владениям. Питер де Ла Маре был освобожден из Ноттингемского замка и получил восторженный прием на улицах Лондона. Позже Совет назвал его заключение "неразумным" и выплатил ему компенсацию[404].

У Совета не было другого выхода, кроме как продолжать войну настолько энергично, насколько он мог себе позволить, — курс, который в любом случае соответствовал чаяниям большинства его членов. Они усилили графства и комиссаров по обороне опытными капитанами и ввели контрактные войска в те места, которые считались наиболее уязвимыми для нападения. Больше войск было отправлено в Пембрукшир, где правительство все еще