Битва за Фолкленды - Саймон Дженкинс

***

На всем протяжении боев последующих недель многие иэ большинства жизненно важных сражений гремели далеко от британцев на якорной стоянке. Лишь изредка видели они пикирующие «Си Харриеры», неотступно преследовавшие неприятельские «Скайхоки» и «Миражи», и спешащих улизнуть аргентинских пилотов, наскоро освобождавшихся от бомб и скрывавшихся за склонами. С самого начала британцы создали три зоны дежурства ВВС в воздухе: одну к северу от островов, вторую над Западным Фолклендом и третью над южной оконечностью Фолклендского пролива. С первыми проблесками света пара «Харриеров» поднималась в небо над каждым из этих секторов, чтобы своевременно засечь вражеские летательные аппараты с помощью визуального наблюдения или с подачи РЛС кораблей — в первый день чаще всего «Бриллианта». Ранним утром 21-го южный воздушный патруль[333] достиг легкого успеха — заметил и уничтожил огнем пушек вертолеты «Чинук» и «Пума»[334]. На протяжении остальной части дня с британских авианосцев каждые двадцать минут поднималась в небо пара самолетов, сменявших друг друга в районе боевого патрулирования, иногда летчики прощупывали море на дальних дистанциях — не появятся ли аргентинские надводные корабли, спешащие к плацдарму.

В первые дни, когда британцам довелось повидать у себя над головой несколько волн аргентинских штурмовиков, основной добычей «Си Харриеров» становились вражеские самолеты, возвращавшиеся от Сан-Карлоса после атаки. Командир 899-й эскадрильи[335] и его старший пилот, лейтенант-коммандер Майк Блиссет, как раз отгоняли от якорной стоянки два «Скайхока», когда неожиданно заметили приближавшуюся новую волну и вышли из боевого соприкосновения для атаки более важных целей. Они сбили четыре А-4[336]. Двумя часами позднее лейтенант Клайв Моррелл и флайт-лейтенант Джон Лири[337] — им было суждено стать самыми результативными летчиками войны — сбили по одной машине каждый. Первый с помощью «Сайдуиндер», а второй — пушечным огнем со 100 ярдов (91 м)[338]. В тот день «Си Харриеры» претендовали на уничтожение еще одного летательного аппарата[339], а уцелевшие аргентинские пилоты поспешили домой, преисполненные глубочайшего чувства уважения к британским летчикам-истребителям[340]. На всем протяжении войны, когда бы британский пилот ни слышал характерный звук в шлемофоне, — «акустический сигнал», свидетельствовавший о «близости цели» в виде неприятельского летательного аппарата, — уничтожение было почти наверняка гарантированным. Он нажимал на кнопку и слышал «писк», говоривший о захвате объекта ракетой. Затем наблюдал за дымящимся следом AIM-9L «Сайдуиндер», змеей скользившей по небу, неумолимо приближаясь к вражескому ЛА. Потом слепящая вспышка — взорвавшийся «Мираж» или «Скайхок». Всегда, когда «Сайдуиндер» захватывал цель, вражеский летательный аппарат бывал уничтожен. Из двадцати семи ракет этой марки, израсходованных во время войны, двадцать четыре нашли поживу. Техника работала превосходно. На большой высоте «Мираж» мог самым драматичным образом перелетать «Си Харриер». К тому же британские летчики с большим уважением относились к маневренности «Скайхока». Но знание аргентинцев о слабых местах британской противовоздушной обороны, прежде всего комплексов «Си Дарт», заставляло неприятельских пилотов идти на штурмовку на бреющем. Традиционных воздушных дуэлей между истребителями не отмечалось — аргентинцы не пытались вести в небе бои самолет против самолета. Для этого им попросту не хватало горючего. «Врожденная» способность «Харриеров» к резкому сбросу скорости за счет поворота сопел — о чем много говорилось в прессе, когда речь шла о воздушных боях, — неактуальна как тема. Происходила всего-навсего борьба между идущим на перехват «Харриером» с его великолепными возможностями разгона и вражеским самолетом, виляющим и ныряющим в попытках ускользнуть от преследования. Когда «Сайдуиндер» отправлялась в полет, толчка или встряски не чувствовалось — только этакое «вв-вуш-ш-ш». Если противник включал форсажную камеру для увеличения скорости и отрыва, он лишь становился более яркой мишенью для самонаводящейся ракеты или гарантировал себе аварию из-за нехватки горючего для обратного пути домой. Воздушный бой с самого начала и до конца превращался в полностью одностороннее дело. Нежелание или неспособность неприятеля вести «собачью драку», возможно, добавляет немного незаслуженных очков к летно-тактическим характеристикам «Си Харриера». «Бой выглядел точно так, как мы себе его представляли, как наставляли нас на инструктаже и как вообще учили, — рассказывал Энди Олд. — Мне казалось, будто я все это уже делал, если только не считать стрельбы ракетой, ну и — всех обычных ограничений в мирное время, запретов на полеты на бреющем, которые мы просто дружно выбросили в форточку».