Башня у моря - Сьюзан Ховач

– Да, спасибо огромное. Сара, позволь представить тебе одного из моих самых преданных и ценных волонтеров. Миссис Максвелл Драммонд. Миссис Драммонд, это моя невестка леди де Салис.

Я узнала имя Максвелл Драммонд, но была удивлена тем, что эта учтивая, воспитанная женщина вышла за такого мошенника, который, по словам Патрика, был не только главным смутьяном в долине, но еще и ответственным за смерть Дерри Странахана.

– Здравствуйте, миссис Драммонд, – поприветствовала я женщину, пытаясь скрыть удивление.

– Здравствуйте, миледи, – вежливо отозвалась она, сделав едва заметный книксен, но я обратила внимание, что она при этом не смотрит на меня.

– Младший ребенок миссис Драммонд такого же возраста, как и Нед, – сказала Маделин, не замечая ни моего замешательства, ни смущения миссис Драммонд. – Останьтесь, выпейте с нами чая, миссис Драммонд. В углу, за мешком с овсом, есть табуретка.

– Я не хотела бы мешать, мисс де Салис.

– Вы не помешаете, – возразила Маделин своим самым вежливым и мягким тоном. – Вы просто не примете приглашения.

Миссис Драммонд явно проработала с Маделин достаточно долго, чтобы по голосу отличить настоятельное требование от приглашения.

– Огромное спасибо, мисс де Салис, – ответила она. – Я тогда схожу за чашкой для себя.

– Хорошо, – благосклонно произнесла Маделин, проводив ее взглядом. Как только мы остались одни, она заявила: – Я сочувствую этой девушке. Ты сама видишь, она образованная и воспитанная – дочь учителя из Дублина, – но совершила ужасную ошибку, убежав с Драммондом, и… ты ведь знакома с Драммондом?

– Господи боже, нет, конечно, Патрик его и на милю ко мне не подпустит!

– Он очень неотесанный… и это еще самое мягкое слово для его описания. И безнравственный, – добавила Маделин, вытягивая маленькие губы. – Однако не мне его судить – я оставляю это Господу, – но я, по крайней мере, смогла помочь этой бедной девушке, дав ей занятие и немного человеческого участия. К счастью, две тетушки ее мужа, обе старые девы, живут на той же ферме, так что у нее есть кому присмотреть за детьми и она может потратить несколько часов в неделю, помогая мне в амбулатории. Она на днях сказала мне, какая для нее радость…

Раздались шаги миссис Драммонд. Когда дверь открылась, Маделин уже спрашивала о здоровье Неда.

Я посмотрела на миссис Драммонд свежим взглядом и подумала, что мне повезло в жизни. Я испытала чувство стыда оттого, что придавала слишком уж большое значение нашим недавним несчастьям: ведь у нас есть Кашельмара, прекрасный дом, пусть мне в нем и одиноко, а Патрик всегда оставался преданным мужем.

– Сколько у вас детей, миссис Драммонд? – спросила я, стремясь быть с нею дружелюбной.

– Шесть выживших, миледи, слава богу, четыре девочки и два мальчика.

– А ваш младший – тот, который ровесник моему?

– Его зовут Денис, миледи. Он родился в прошлом декабре.

Мы выяснили, что Денис и Нед родились с разницей в три дня, а затем последовал весьма прелестный разговор – мы сравнивали свои наблюдения за ростом наших детей. Маделин, нужно отдать ей должное, тоже находила беседу восхитительной. Только после того, как мы выпили по две чашки чая, она предложила сходить в палату, но я к тому времени пребывала в таком благодушном настроении, что готова была без жалоб смотреть что угодно.

– Очень надеюсь, что вы вскоре снова посетите нас, леди де Салис, – сказала миссис Драммонд, после того как я улыбнулась каждому из девяти пациентов и пожелала им выздоровления.

– Непременно приеду! – сразу же отозвалась я и, повернувшись к Маделин, успела заметить ее довольное выражение.

И прежде чем кто-либо из нас успел сказать еще хоть слово, появился мистер Таунсенд из Леттертурка, и миссис Драммонд удалилась на кухню, чтобы руководить приготовлением дневного супа.

– Я надеюсь, вы окажете нам честь и отобедаете с нами, леди де Салис, – заявил доктор Таунсенд.

Он оказался стройным и бодрым, и на вид ему было ближе к пятидесяти, чем к семидесяти, но я подумала о Неде, которого кормят в детской, и сказала, что, к сожалению, не могу остаться. Я уже собиралась уезжать, когда в палате случился кризис: один из пациентов закричал, что ему нужна помощь, Маделин и доктор Таунсенд поспешили в палату, а я осталась одна в коридоре.

Коридор был большой, поскольку служил еще и комнатой ожидания для тех, кто приходил в амбулаторию, и пустой, если не считать рядов табуретов вдоль беленых стен. Я стояла в конце коридора, в самом отдаленном от входной двери углу, но в ожидании Маделин медленно передвигалась по помещению, задерживаясь у религиозных текстов, висевших на стенах между изображениями Марии с Младенцем. Я думала о том, сколько ирландцев умеют читать и сколько из тех, кто умеет, смогут оценить такие мысли, как «Блаженны нищие», но тут мои занятия оказались прерванными. Входная дверь распахнулась, и порыв прохладного воздуха заставил меня плотнее закутаться в накидку, пока не закроется дверь.

Но дверь оставалась открытой. В коридоре против света стоял человек. На нем были грязные штаны, ботинки в комьях земли и вонючая куртка.

У меня за спиной раздался голос миссис Драммонд:

– Макс! Ты почему здесь? Что-то случилось дома?

Она бросилась к нему, и в этот момент он закрыл дверь, пресекая и поток света за его спиной, и тогда я впервые увидела лицо врага моего мужа – Максвелла Драммонда.

1

Он был высокий, но из-за широких плеч казался ниже. Его длинные, очень темные волосы торчали клочьями, баки давно не видели ножниц, но подбородок и кожа над верхней губой были чисто выбриты. Его глаза казались еще темнее волос.

– Макс… – Миссис Драммонд зарделась, мое присутствие сильно смущало ее. Он искала подходящие фразы для представления. – Леди де Салис… мой муж… Макс, это…

– Конечно это она, – подхватил он. – Ведь ты же уже сказала. Добрый день, миледи. Эйлин, тебе лучше поспешить домой. Салли подвернула ногу, и тут бессильны даже любимые припарки тетушки Бриджи.

– Иду. – Миссис Драммонд глянула на меня огорченным и смущенным взглядом. – Я должна взять шаль и сказать мисс де Салис, что ухожу. Попросить доктора Таунсенда посмотреть Салли?

– Да нет же, бога ради. Салли нужна мать, а не доктор!

– Я только подумала…

– Где твоя шаль?

Миссис Драммонд вышла, не сказав больше ни слова, но я видела, что она прикусила губу, будто заставляя себя промолчать. На меня она не посмотрела. Когда женщина вышла, я начала натягивать перчатку.

В коридоре наступило молчание. Он смотрел на меня. Моя вторая перчатка выскользнула из пальцев и упала на пол; я ждала, что он ее поднимет, но Драммонд не шелохнулся. Мне пришлось самой ее поднять, но сначала я посмотрела на него.