Война США в Афганистане. На кладбище империй - Сет Дж. Джонс

Династия Мусахибан, к которой принадлежали Захир-Шах, Надир-Шах и Дауд-Хан, правила Афганистаном с 1929 по 1978 г. Это был один из самых стабильных периодов в современной истории страны. Частично причиной тому послужило понимание представителями правящей династии важности сильной власти на местах. Большинство американских политиков и чиновников, ответственных за принятие решений, этого не поняли. Даже самим афганцам, чтобы понять это, пришлось пройти долгий путь. Аманулла-Хан, правивший в стране в 1919–1929 гг., попытался построить жестко централизованное государство по образцу Турции, которой руководил Ататюрк, и Ирана во главе с шахом Резой. Это кончилось катастрофой. Попытка центрального правительства установить свою власть в сельских районах вызвала политические и социальные бунты, сначала в 1923 г. в Хосте, затем в 1928 г. – в Джелалабаде. В 1929 г. обстановка накалилась настолько, что Аманулла был вынужден отречься от престола, и страна на несколько месяцев погрузилась в анархию28. Большинство сельских жителей Афганистана до сих пор отвергают идею сильного центрального правительства, вмешивающегося в их дела. В южном и восточном Афганистане, где преобладают пуштуны, многие считают центральное правительство иностранной структурой.

«В первую очередь я верен своей семье, затем – моей деревне, затем – клану и моему племени», – сказал мне весной этого года старейшина одного из племен в провинции Кандагар. Правительство не играет заметной роли в его жизни29.

Проезжая в этом же году через одну из провинций, я был поражен оторванностью центра от периферии – некоторые сельские жители никогда не слышали о президенте Хамиде Карзае, который руководит страной с 2001 г. Они даже принимали сопровождавших меня американских солдат за советских, не понимая, что советские войска ушли из Афганистана в 1989 г. Уроки Амануллы-Хана не прошли впустую для предствителей династии Мусахибан. Создавая мощную армию и компетентное правительство, они освободили от армейской службы пуштунские племена, разработав эффективную стратегию взаимодействия с племенами южного и восточного Афганистана. Захир-Шах поддерживал создание деревенских военизированных формирований, получивших название «арбакай», на которые была возложена обязанность поддерживать порядок в восточном Афганистане. Эти отряды использовались для обороны и были созданы под эгидой легитимных племенных институтов.

Результат был ясен: законность и порядок устанавливались и обеспечивались совместно местными институтами и центральным правительством. Если случались мятежи (а это иногда происходило), то правительство могло ввести на время войска в сельские районы и подавить их. Просоветские режимы не поняли секрет Мусахибанов и всегда старались установить порядок сверху. С 2001 г. ту же ошибку повторяют США и их союзники, полагая, что успех принесет только сильное центральное правительство. Это положение отражает западное понимание национального государства. «Боюсь, что мы по-прежнему ищем решение только в Кабуле, – сказал мне недавно высокопоставленный американский правительственный чиновник. – Это ложная надежда»30.

После свержения режима талибов Соединенные Штаты вместе с союзниками начали создавать афганскую национальную армию и полицию. Они также оказали поддержку при проведении президентских выборов 2004 г., парламентских выборов в 2005 г. и президентских выборов в 2009 г. Последние выборы сопровождались скандалом, когда были выброшены почти миллион голосов, отданных за президента Карзая, и сто тысяч голосов, которые избиратели отдали за его соперника, доктора Абдуллу Абдуллу. Но систематических попыток наладить контакты с племенами, кланами и другими институтами на местах, как это делали талибы, не предпринималось.

Соединенные Штаты должны победить «Талибан» на местном уровне. Племенные, религиозные и другие лидеры на местах лучше понимают нужды и потребности жителей данной местности, но либо не имеют ресурсов, либо запуганы талибами или другими экстремистами. Но даже некоторые афганские чиновники сами часто считают, что ту или иную проблему может решить только центральное правительство. «Эффективное развитие и управление невозможны, если не обеспечена безопасность, – писал министр восстановления и развития сельских районов Афганистана Мухаммед Ехсан Зия. – Безопасность – это необходимое условие удовлетворения правительством базовых потребностей населения, что однозначно ведет к завоеванию его доверия… Афганцы нуждаются в эффективной национальной полиции, которая подчинена только правительству»31. Но другие возражали, и среди них – глава афганской полиции. «Нам нужно в некоторых районах передать функцию обеспечения безопасности на откуп местному населению, – сказал мне министр внутренних дел Мухаммед Ханиф Атмар. – И тогда афганские и коалиционные войска займутся мятежниками, оказавшимися посередине»32.

Изучение местных сил безопасности в Афганистане позволяет сделать несколько важных выводов. Во-первых, они должны быть связаны с местными легитимными властными институтами, в частности с деревенскими «шурá», в которые входят племенные, религиозные и другие лидеры. Это означает наделение полномочиями легитимных институтов, которые исторически занимались обеспечением законности и порядка на местном уровне. Это означает также, что местные силы охраны порядка не перейдут в подчинение полевым командирам. Последние три десятилетия непрерывных войн в Афганистане предпринимались сотни попыток создания военизированных отрядов, подконтрольных полевым командирам, которые были лояльны им и нелояльны общинам. Во-вторых, местные силы обороны должны быть компактными и подготовленными к обороне поселений. В некоторых районах восточного Афганистана король Захир-Шах даже обеспечивал землей общины, в которых создавались отряды «арбакай».

И последний вывод – правительству Афганистана нужно управлять процессом. Оно должно помогать племенам, кланам и общинам обеспечивать и поддерживать безопасность и вершить справедливость. Если племена поднимают мятеж против правительства или начинают воевать друг с другом, правительственные и коалиционные силы безопасности могут выступить посредниками в конфликте или подавить его. В конечном итоге, успешная стратегия в Афганистане потребует создания более эффективной армии и полиции, способных контролировать порядок в городах и на основных автомагистралях, а также найти пути реинтеграции инсургентов в афганское общество. Она потребует также создания эффективных сил самообороны деревенских общин в провинции.

В некоторых районах местные племена и жители поселений уже пытались оказывать сопротивление талибам, но противник оказался значительно сильнее. Их надо всячески поддерживать, особенно если речь идет о безопасности и справедливом разрешении конфликтов. В восточном Афганистане, в частности в провинциях Кунар и Нангархар, некоторые местные племена утратили веру в местную полицию, которую они считают коррумпированной и некомпетентной. В северных провинциях Кундуз и Баглан местное население формирует отряды самообороны, потому что опасается распространения талибского мятежа и ищет дополнительную защиту. «Я не наблюдал у местного населения потенциала для таких действий против «Талибана» с 2001 г., когда он был свергнут, – сказал мне высокопоставленный американский чиновник во время поездки по южному Афганистану. – Но мы должны внимательно наблюдать за процессом, чтобы получить шанс изменить ход войны».