Седьмая казнь - Джеймс Роллинс

– Рори всех нас предал, – горько прервала его Джейн. – Он украл у меня отца. Я столько времени думала, что они оба мертвы…

Дерек повернул ее лицом к себе.

– Твой отец знал, что ты поймешь его послания. Это был его запасной план. И он оказался прав. Ты все поняла.

– Мы поняли.

Дерек насмешливо поднял правую бровь.

– Как интересно! Археолог, готовый делиться открытием… Ты уверена, что Гарольд – твой отец?

Джейн шутливо стукнула его в плечо и потянула прочь.

– Пошли выпьем пива.

И они направились в «Корзину и молнию».

Дерек взял ее за руку.

– В конце концов твой отец достиг того, к чему стремился с самого начала. Он нашел доказательство того, что библейские казни действительно случились, что события, описанные в Книге Исхода, были историческими, а не просто легендарными. Его открытие поставило на уши всех археологов.

Джейн кивнула, пытаясь найти в этом толику утешения. Она благодарно сжала руку Дерека, и некоторое время они шли молча.

– Знаешь, мне сегодня звонил Ной, – наконец произнес Дерек.

– Он отыскал слонов?

– Говорит, что не смог, но я ему не верю. И он явно никому о них не рассказывал.

– Это хорошо. – Джейн придвинулась поближе к спутнику. – Так им лучше…

Ее прервал перезвон колоколов со старой каменной церкви. Хорошо, что починили колокольню, подумала Джейн. Это был маленький знак сопротивления ужасам действительности.

Из церкви донесся тихий хор голосов.

Джейн увлекла Дерека через улицу, привлеченная колдовской музыкой, исполненной горя и милосердия. Они вошли в церковь и почувствовали аромат благовоний. В правом нефе репетировал хор. Девушка показала на маленькую часовню напротив столетнего органа.

– Но мы же…

– Тише.

Джейн остановилась у колонны, пробежала пальцами по выбитой на камне надписи. Она вспомнила, как приходила сюда вместе с отцом, в детстве, пытаясь перевести на лист бумаги древнюю надпись кусочком угля. Слова были написаны на латыни в то давнее время, когда на деревню обрушилась чума, – еще одно доказательство сопротивления жизни злу.

Praetereo fini tempori in cello pace.

Она прошептала про себя значение этих слов: «Со смертью вступаю в мир небесный».

Джейн чувствовала необыкновенную близость к отцу, вспоминая о том, что не все в прошлом было плохо. По ее щеке скатилась слезинка.

– Что с тобой?

Она подняла глаза на встревоженного Дерека, притянула его поближе и поцеловала под пение хора, звучавшего под церковными сводами на протяжении веков.

Заметив влюбленных, певцы замолчали и зааплодировали.

Раскрасневшись, Джейн с улыбкой отстранилась, обошла церковь, простоявшую столетия на этом месте, сопротивляясь каждой буре и ненастью, и вернулась к Дереку.

– Я хочу заново отстроить мой дом.

30 июля, 10 часов 13 минут по восточному летнему времени

Парк Такома, Мэриленд

Дай мне слово.

Грей сидел у кровати отца в доме престарелых. Только теперь он понял, что имел в виду отец. Изучая лицо старика, Грей отметил красные прожилки на носу, вспомнил, как часто, пьяный, он впадал в ярость, особенно лишившись ноги.

Отец был гордым человеком, но травма разрушила его жизнь, оставив лишь небольшую пенсию по инвалидности. Матери Грея пришлось работать, пока отец тосковал дома, присматривая за двумя драчливыми сыновьями, чья воинственность с возрастом только усугублялась. Все ваша валлийская кровь, поносила мать мужчин в доме после очередной ссоры.

Насчет валлийской она ошибалась, но вот о крови все понимала правильно.

Грей постепенно осознал истинный источник разногласий с отцом. Они были слишком похожи, одной крови.

Он изучал морщинистое лицо, запавшие глаза, пытаясь отыскать тот огонь. Он желал бы видеть отца рассерженным, – пусть бы тот злился на сына, на болезнь, отобравшую его разум, на несчастный случай, лишивший его ноги…

Дай мне слово.

Теперь отец теребил края одеяла, словно пытаясь понять, что происходит. Он больше почти не говорил, во сне постоянно сражался с демонами, молотил кулаками воздух, слабо брыкался ногой.

Вчера Грей разговаривал с врачом. В его отсутствие у отца случился микроинсульт. Да, состояние пациента стабильное, ему дают антитромботические препараты, но улучшений ждать не приходится. В таком состоянии старик может оставаться месяцы или даже годы.

Грей провел большим пальцем по запястью старика, силясь припомнить, когда в последний раз держал отца за руку или просто касался его. Теперь можно было наверстать.

Отец что-то пробормотал во сне, а когда Грей посмотрел на его лицо, то встретился со взглядом широко открытых глаз.

– Привет, па. Не хотел тебя будить, извини.

Сухие растрескавшиеся губы чуть шевельнулись. Старик сглотнул и снова попытался что-то сказать.

– Грей…

В последний раз отец узнал сына десять дней назад.

– Грей, твоя мать… твоя мать скоро придет.

Сын похлопал отца по руке, уже давно не пытаясь найти смысл в обрывочных воспоминаниях. Лучше не возражать.

– Придет? Когда?

Старик нахмурился, точно обдумывая ответ на сложный вопрос.

– Что?

– Когда придет мама?

– Гарриет?

– Ну да.

Отец осмотрел комнату, приподняв голову с подушки. Остановил взгляд на пустом стуле в углу.

– Что ты такое говоришь? Вот же она, здесь.

Грей оглянулся на пустой стул. Отец вновь опустил голову на подушку, не сводя глаз со стула. Его губы шевелились, словно он разговаривал с привидением.

Потом его глаза закрылись, пальцы затеребили край одеяла.

Дай мне слово…

Теперь Грей понимал, о чем просил отец, и безмолвно произнес невысказанное.

…когда придет время…

Держа руку отца в своей, Пирс нажал на кнопку, впрыскивая дозу морфия в капельницу, к которой был подключен пациент.

Время пришло, па.

Грей нагнулся и поцеловал отца в лоб.

Старческие пальцы на мгновение сжали его руку.

– Передавай привет маме, – прошептал Грей на ухо отцу.