Пешка в большой игре - Данил Корецкий

Васильев вздохнул. «Стереть» всех троих прямо сейчас! Не получится... Но уж позже...

– Ты хоть соображаешь, что делаешь? – печально сказал майор, будто обращаясь к мертвому.

– Это ты ничего не соображаешь. Знаешь, что сказали там, наверху? Что вы откололись и представляете только самих себя. А ваш Верлинов всем надоел!

Последняя фраза потрясла Васильева до глубины души. Потому что бандит не мог, никак не мог знать того, что он сейчас сказал! Не мог знать ни фамилии генерала, ни о самостоятельности отдела, ни о недовольстве его начальником в высших сферах. И если он все же знает все это, значит, напрямую связан с самым верхним эшелоном!

Хлопнула дверь. Васильев стоял в вестибюле один и тряс головой, точно получил по ней сильнейший удар. Так оно, собственно, и было.

Руководитель акционерного общества «Страховка» принимал посетителя. Настолько важного, что выставил из офиса телохранителей – до сих пор такого не случалось ни разу. Рассматривая несколько небольших фотографий и ксерокопию документа, Седой так разволновался, что не мог усидеть на месте: дело требовало немедленных и решительных действий, хотя он совершенно не представлял – каких именно.

Отперев собственный сейф, он достал деньги из личного фонда и вручил посетителю.

– Мы оформим еще беспроцентную ссуду в одном из банков и сами ее погасим. – Седой старался не показывать волнения. – Давайте держать связь, вот мои телефоны.

Посетитель взял плотный прямоугольник солидной визитной карточки с золотым обрезом.

– Мне пока лучше не звонить, – сказал он. – А я буду пользоваться автоматом. Но по телефону – ничего конкретного.

Посетитель встал. Седоголовый, в штатском костюме, он выглядел старше своих лет и был похож больше на пенсионера, чем на подполковника госбезопасности.

Многолетний начальник секретариата одиннадцатого отдела всегда мечтал о доме в Подмосковье. Верлинов строил дома многим, но в данном случае на него вряд ли можно было рассчитывать. Поэтому отставной подполковник рассчитывал на себя.

Оставшись один, Седой позвонил заклятым врагам – Крестному, Антарктиде, Клыку. Впервые за все время борьбы между ворами и «новыми» собиралась совместная сходка не для разбора взаимных претензий, а для защиты от общего врага.

Верлинов думал, что неприятности достигли пиковой величины, но он ошибался. Звонок по защищенной линии буквально уничтожил его. Генерал только слушал и слабым голосом задал несколько вопросов, тихо поблагодарил информатора, сохранившего верность в критический момент. Он хорошо знал, что такое случается нечасто.

Мысли метнулись к изящному «маузеру» на поясе и к комнате отдыха, но срикошетировали в родную квартиру, к жене и внуку, оборвавшись без формирования окончательного решения.

По экранированной связи он соединился с директором института.

– Сколько еще нужно времени?

– Немного, – отозвался Данилов. – Два-три дня. Мы бы успели раньше, но там оказались вкрапления гранита... В распоряжении Верлинова было не более суток.

– Работы прекратить, – приказал генерал. – Шахту законсервировать, вход в нее взорвать. Карту целей и координатную сетку доставить ко мне, немедленно.

Рука нащупала выпуклость на поясе, под рубашкой. Стреляться нельзя. С мертвыми не считаются, их не боятся, значит, семья остается беззащитной. К тому же мертвые не могут возвращаться к прерванной битве и доводить ее до победного конца.

Надо было действовать. Сутки – это много, но и дел предстояло немало. Верлинов отдал команды начальнику компьютерной группы, лично побывал на складе специального оборудования и вооружения, передал несколько шифровок, подписал приказы о награждениях и материальной помощи семьям погибших, распорядился об организации похорон.

Вызвал с отчетом Дронова и Межуева, выслушал, не поднимая глаз от стола и ощущая бешеную ненависть к ничтожным тупоголовым идиотам, прооравшим выигрышное дело.

– Где сейчас Асмодей? – по-прежнему глядя в стол, спросил генерал.

Дронов молчал. Межуев поерзал на стуле.

– На квартире его нет: телефон не отвечает. Но встреча со Смитом прошла, передача состоялась... Он у нас на поводке – ждет паспорта с выездной визой и адреса жены. Значит, никуда не денется!

Верлинов поднял голову, и страшные, с расширенными зрачками глаза повергли подчиненных в смятение. Дронов понял, что генерал знает про снятую им ксерокопию. Межуев просто ощутил смертельную угрозу и не ошибся: Верлинов прилагал огромное усилие, чтобы не пристрелить его на месте.

– Немедленно проверить квартиру! – сквозь зубы процедил генерал, и Межуева словно ветром вынесло из кабинета.

Примчавшись на конспиративную квартиру, майор обнаружил на зеркале трюмо изящный рисунок Ирины, под ним лежал сверток с подлежащими передаче Смиту документами. На свертке Асмодей скопировал рисунок, только выполнил его ручкой и с меньшим профессионализмом. Однако смысл изображения не допускал двояких толкований.

"Особой важности.

Начальнику морского отделения, подполковнику госбезопасности Сушнякову.

Приказываю Вам подготовить и осуществить боевую операцию по типовому плану «Переход». Для проведения операции необходимо 14 апреля 1994 года к 19 часам 30 минутам выдвинуть подводную лодкуноситель, имеющую на борту СПЛ, комплект легководолазного снаряжения и буксировочный скуттер, в квадрат «С-II», на створ маяка и скалы «Перо». В период с 20 до 03 часов принять на борт человека с письменными полномочиями от меня лично. В дальнейшем действовать по его указанию.

Дополнительные условия:

1. Местоположение ПЛ обозначить мигающим белым и ровным зеленым огнями. В случае пониженной видимости зрительные сигналы дублировать радиопеленгом на волне...

2. Уведомить начальника погранрайона о выходе в нейтральные воды в период с 20 до 03 часов по курсу от точки приема.

Начальник одиннадцатого отдела генерал-майор Верлинов".

Подполковник госбезопасности Сушняков, одетый в морскую форму капитана второго ранга, несколько раз перечитал шифротелеграмму и сжег ее, как предписывал вид примененного шифра.

Типовой план «Переход» означал заброску агента на территорию другого государства и последние десять лет не задействовался ни морским отделением, ни одиннадцатым отделом в целом.

Высокий, сухопарый, как все боевые пловцы, Сушняков озабоченно посмотрел на хронометр. База располагалась в Камышевой бухте на мысе Херсонес, неподалеку от Севастополя, из двух лодок-носителей на рейде находилась лишь одна, и он прикидывал этапы: заправить топливом под завязку, загрузить снаряжение, проверить агрегаты сверхмалой подводной лодки, провести регламентные работы, обогнуть полуостров и достигнуть квадрата «С-II» под Новороссийском. Времени оставалось в обрез.