Иосип Броз Тито - Евгений Матонин

В Югославию зачастили западные звезды кино, эстрады и спорта: Ив Монтан с Симоной Синьоре, Вивьен Ли и Лоуренс Оливье, Диззи Гиллеспи со своим джаз-оркестром, известное джазовое трио «Питерс систерс», звезда Голливуда Элизабет Тейлор, американские баскетболисты, которых в югославских газетах восхищенно называли «циркачами с мячом», и, наконец, футбольная сборная Италии. Югославы буквально разгромили одну из будущих сильнейших команд мира со счетом 6:1. Позже югославы так же легко разгромили в Белграде англичан — 5:0. Это ли было не доказательство успехов страны, которой руководил Тито?

Поскольку с конца 1950-х годов практически все югославы имели право свободного выезда из страны, безработные ринулись искать счастья и удачи все на том же Западе. Югославские «гастарбайтеры» (в дословном переводе с немецкого «рабочие-гости») на многие годы наводнили Германию, Австрию, Швецию, Францию.

Официально югославские власти не поддерживали такую эмиграцию. Но эмигранты присылали своим родственникам в Югославии деньги и вещи. В 1959 году денежные переводы из-за границы превысили 25 миллионов долларов, а стоимость привезенных из-за границы товаров — 10 миллионов долларов[569]. «Гастарбайтеры» тоже способствовали снижению социальной напряженности в стране.

Социальные расходы в этот период тоже росли быстрыми темпами. На одном из совещаний шла речь о том, что они растут так быстро, что это уже становится опасно для экономики страны — она их не выдержит. «Конечно, — ехидно заметил Тито, — ведь еще не все бывшие жандармы получили пенсии»[570].

Итак, «передышка» в Югославии действительно наступила. Но за счет чего? Ответ однозначен: в основном за счет иностранных кредитов. Но обратной стороной этой жизни стала растущая зависимость страны от финансовых вливаний Запада. Импорт рос неимоверно быстрыми темпами, а экспорт, наоборот, медленно. В этом смысле цель «нового экономического курса» — вывести Югославию на мировой рынок в качестве равноправного игрока с развитыми экспортными возможностями — оказалась полностью проваленной.

На одной из встреч Тито спросил у Хрущева, зачем он так ругает югославов. «Когда идет драка, палку не выбирают», — попробовал отшутиться советский руководитель. Но Тито, как ни странно, к его выпадам относился без злости и даже снисходительно. Однажды американский журналист поинтересовался, что он думает о Хрущеве. «Думаю, что этот человек хочет мира, — ответил Тито. — Сохранение мира и соревнование в области экономики — это, по-моему, главная идея Хрущева, и он считает ее своей миссией…» — «А как нам убедить Хрущева, что и мы хотим мира?» — спросил американец. «Нужно разговаривать и еще раз разговаривать, — сказал Тито, — и тем самым устранить взаимное недоверие»[571].

И действительно, казалось, что Советский Союз и Запад стремятся найти общий язык и наладить сотрудничество. В сентябре 1959 года Хрущев совершил визит в Америку, который произвел настоящую сенсацию. Однако все испортил тайный полет американского разведчика U-2 над Советским Союзом, сбитого под Свердловском. В мире снова резко «похолодало».

В начале сентября 1960 года Тито решил поехать в Нью-Йорк на XV сессию Генеральной Ассамблеи ООН. Он добирался до Нью-Йорка на британском трансатлантическом лайнере «Куин Элизабет», который отходил из французского порта Шербур, до которого Тито доехал на своем «голубом поезде». На судне рядом с британским был поднят и югославский государственный флаг.

В Нью-Йорке Тито остановился в здании югославского представительства в ООН на Пятой авеню. Ситуация для службы безопасности маршала была очень сложной. Представители сербской и хорватской эмиграции проводили почти круглосуточные акции протеста. У здания представительства ФНРЮ в ООН дежурили эмигранты, которые кричали: «Палачи!», «Бандиты!», «Убийцы!» Были избиты двое сотрудников представительства. Дело осложнялось еще и тем, что губернатор штата Нью-Йорк Нельсон Рокфеллер заявил, что понимает чувства демонстрантов.

Возможность покушения на Тито рассматривалась всерьез. Для его охраны привлекли даже моряков югославских торговых судов, которые в эти дни пришли в Нью-Йорк. И не зря. 23 сентября перед зданием югославского представительства произошло настоящее побоище. В представительство постучались два человека с металлическими чемоданчиками, которые представились электриками. Охране они показались подозрительными, и она их не пустила. Однако их попытались втолкнуть внутрь демонстранты. Завязалась потасовка, к ней присоединились югославские моряки. Во время драки был убит один из эмигрантов. Демонстрации стали прекращаться, только когда югославы предприняли контрмеры — начали арестовывать родственников эмигрантов[572].

Тито выступил на Генеральной Ассамблее ООН 21 сентября — сразу после президента США Эйзенхауэра. Его речь, в которой он говорил о важности мирного сосуществования, сотрудничества и — особенно — роли в этом процессе «внеблоковых» стран, встретили тепло. Но не он стал «героем» этой сессии. К восторгу журналистов, на ней устроил настоящий спектакль Хрущев.

Хрущев выступил с двухчасовой речью, в которой громил США, империализм, колониализм и «поджигателей войны». Он прерывался только для того, чтобы отхлебнуть глоток «боржоми», который тут же рекомендовал попробовать всем присутствующим. Ораторы, которые полемизировали с Хрущевым, раздражали советского руководителя. «Чья бы корова мычала, а ваша бы молчала!» — выкрикнул он во время выступления американского представителя при обсуждении проблем деколонизации.

Когда же представитель Филиппин начал говорить о советской аннексии Прибалтики и подавлении восстания в Венгрии, советский премьер вдруг забарабанил кулаками по столу и затопал ногами. Вместе с ним барабанил и министр иностранных дел Громыко. Так продолжалось до тех пор, пока Хрущеву не предоставили слово.

На следующий день все повторилось. Хрущев вдруг снял с ноги башмак и начал колотить им по столу. Потом он объяснял свое поведение тем, что его возмутила речь главы МИДа франкистской Испании. Председатель-ирландец призывал его к порядку, но тут досталось и ему: Хрущев заявил, что народ Ирландии вскоре тоже «свергнет прислужников империализма» — таких как председатель. Позже Хрущев рассказывал, что когда барабанил кулаками по столу, то сломал свои часы. «Вот, думаю, черт, еще и часы из-за этого капиталистического холуя сломал, — говорил он. — И так мне обидно стало, что я снял ботинок и стал им стучать»[573]. В общем, скандал получился большой.