Масоны. Как вольные каменщики сформировали современный мир - Джон Дикки

В целом, в большинстве стран мира, масонское сообщество всегда было и остается исключительно мужским, и из этой его особенности мы с вами можем вынести несколько важных и временами не слишком лестных уроков. Вполне возможно, что, если бы в масонских сообществах царило подлинное равноправие, миру никогда не пришлось бы сталкиваться с последствиями филистерства масонских лож Британской империи или страдать из-за попыток «П2» претворить свои извращенные «масонские» идеалы в жизнь. Впрочем, нельзя не заметить и того, что разнообразные фантазии о тайных планах масонских организаций также гораздо чаще рождаются в головах мужчин. Как говорилось в одном недавнем исследовании, «влечение к теориям заговора может рассматриваться как мужской аналог истерии». Пожалуй, даже к моей книге неплохо подошел бы какой-нибудь провокационный подзаголовок вроде «Франкмасонство, или Четыре столетия мужской эксцентричности».

С учетом всего сказанного особенную историческую значимость для нас приобретает одно событие, произошедшее в 2010 году. Именно в этом году впервые за свою почти 250-летнюю историю «Великий восток Франции» наконец открыл двери перед женщинами и начал принимать в свои ряды не только братьев, но и полноправных сестер, то есть смешанные ложи перестали восприниматься как нечто выходящее за пределы нормы. В замкнутом масонском мире это стало настоящей революцией — революцией, воплощенной в лице конкретной женщины. В сентябре 2019 года мне удалось посетить «Великий восток» и встретиться с ней лично.

Из ресторана на седьмом этаже главного здания ложи открывается чудесный вид на Париж. Здесь подают блюда традиционной французской кухни, одно из которых — вкуснейшие андульеты с соте из картофеля, — я с удовольствием и заказал, невольно припомнив при этом куда более скромный (если не сказать «печальный») выбор угощений в лондонском Зале масонов. Напротив меня сидит архитектор Оливия Шомон. Ей за шестьдесят, она жизнерадостная, полная сил и весьма довольная своим положением в масонском сообществе. Оливия верит: ее ложа должна развиваться как прогрессивная светская организация, руководствующаяся лишь французскими республиканскими ценностями и свободная от религиозных догм. (Любопытно, что тот же «Великий восток Франции» упразднил основополагающую масонскую ландмарку о вере в Великого Архитектора Вселенной в 1877 году.) По оценке самой Оливии, ее «взгляды на мир можно назвать довольно либертарианскими». В масонских ложах Оливия всегда видела потенциал для реализации всеобщих ценностей «свободы, равенства и братства»; более того, долгое время она надеялась, что когда-нибудь ее либеральная ложа станет примером для всего остального мира.

В феврале 2010 года, став первой в истории ложи полноправной масонкой, Оливия была весьма обрадована тем, что «Великий восток» наконец начал воплощать в жизнь те принципы, которые, по ее убеждению, давно уже должны были стать для него основополагающими. Оптимизм ее был оправдан: всего несколькими месяцами позднее, в сентябре 2010-го, братья Оливии избрали ее первой женщиной — Великим мастером в истории. За прошедшие с тех пор годы по стопам Оливии последовали и многие другие женщины. «Сегодня ложа насчитывает пятьдесят четыре тысячи человек, и среди них уже около двух или, может, двух с половиной тысяч женщин. Это немного, но такой результат уже неплох». Многие из сестер Оливии благодарили за свои успехи лично ее: «Эти женщины давно уже мечтали войти в ложу, но не хотели присоединяться ни к одной, кроме “Великого востока”. Мои сестры часто присылают мне эмоциональные, трогательные послания. Многие говорят, что я изменила их жизнь». По мнению Оливии, эти изменения могли стать одной из причин, по которым у французской Великой ложи нет таких проблем с привлечением молодежи, как, например, у британцев или американцев. В день нашей с Оливией встречи я успел взглянуть на стенд с фотографиями кандидатов и кандидаток на инициацию, причем женщин было примерно 20 %. Моя собеседница заметила, что в среде масонов англоговорящих стран ситуация в последующие годы может стать только хуже:

Чем более эгалитарными становятся отношения мужчин и женщин в отдельном сообществе, тем чаще в нем начинают появляться мужские клубы, члены которых будут искать возможности предаваться маскулинным практикам в обществе себе подобных за закрытыми дверями. Для таких людей, как английские масоны, нахождение в обществе других мужчин — привилегия, и они ревностно охраняют эту привилегию… Еву они в свой райский сад не допустят.

Опасения Оливии подтверждаются и моими наблюдениями. Один из высокопоставленных членов ордена из Соединенных Штатов, например, однажды сказал мне, что франкмасонство для него — способ защититься от «феминизации культуры» и от «сугубо феминного» стремления современных людей к чрезмерной защищенности от всего на свете. Продолжая придерживаться подобных воззрений, масоны сильно рискуют: до тех пор, пока орден не перестанет полностью исключать женщин из своих рядов, его упадок, наблюдаемый сегодня во многих странах, вряд ли прекратится, а присущий его членам сексизм продолжит процветать. На протяжении веков масонские ложи оставались клубами для мужчин. Сейчас, в эпоху упадка, они имеют все шансы превратиться в клубы женоненавистников.

Оливия — феминистка. Она верит, что причина весьма распространенного в обществе пренебрежительного отношения к женщинам кроется в нездоровых способах формирования мужской гендерной идентичности. По ее мнению, распространение смешанных масонских орденов могло бы помочь исправить ситуацию: контролируемое создание новых «канонов поведения» внутри лож, как ей кажется, способно помочь масонам-мужчинам «освободить себя от мифа о мужественном герое». Таким образом, масонство сможет и дальше выполнять свою первоначальную функцию, продолжая «делать людей лучше» уже в новом историческом контексте — контексте равноправия.

Познания Оливии об особенностях формирования мужской идентичности не взяты из ниоткуда. Первые несколько десятилетий своей жизни она провела, пытаясь взрастить подобную идентичность в самой себе. В 1992 году, впервые вступая в ряды масонов, биологически Оливия была мужчиной. Продолжать существовать в мужском теле ее принуждала навязанная обществом уверенность в том, что иначе у нее будут лишь два жизненных пути: в артистки кабаре или проститутки. В 2002 году Оливия решилась на серию операций по смене пола. Ее превращение из биологического мужчины в женщину завершилось в 2007 году операцией в Таиланде. Сменить пол официально и получить новые документы она смогла двумя годами позднее, в 2009 году. Я заинтересовался причинами, по которым Оливия, всегда относившая себя к женскому полу, вообще решила присоединиться к тогда еще исключительно мужскому масонскому братству, и она справедливо заметила, что была далеко не единственной женщиной на свете, которой этого хотелось. Разница между ней и другими женщинами, которых привлекали масонские идеалы, заключалась лишь в том, что природа дала Оливии биологическую возможность «пройти контроль на входе». «Хоть раз в жизни мужское тело сослужило мне хорошую службу». Позднее, когда я упомянул в нашем разговоре шевалье д’Эона, проведшего первую половину жизни как мужчина, а вторую — как женщина, Оливия улыбнулась.