Прямая и явная угроза - Том Клэнси

Сэнди была медицинской сестрой и учила молодых медсестёр в операционных местной учебной больницы. Поэтому она привыкла иметь дело с жизнью и смертью, и её утешало то, что её муж является одним из немногих «непосвящённых», понимавших эти проблемы, хотя и с противоположной точки зрения. Для жены и детей Джон Теренс Кларк был преданным мужем и любящим отцом, правда, иногда излишне старающимся защитить их от суровой действительности. Мэгги как-то пожаловалась, что он спугнул нравящегося ей парня одним взглядом. То, что юношу вскоре арестовали за управление автомобилем в нетрезвом виде, к досаде дочери, лишь доказывало правоту отца. С другой стороны, он был куда мягче матери, когда заходил разговор о родительских уступках, и всегда готов был выслушать историю девических огорчений. Бывая дома, Кларк давал советы самым мягким и убедительным тоном, его поведение было спокойным и разумным, но родные знали, что за пределами семьи он был совсем другим. На это они старались не обращать внимания.

Он подъехал к крыльцу перед самым ужином и прошёл через кухню, держа в руке чемодан с двумя костюмами. Здесь царил аппетитный запах. Его неожиданное возвращение домой слишком часто заставало Сэнди врасплох, и потому она привыкла готовить больше, чем требовалось ей с дочерьми.

— Где ты был? — задала Сэнди риторический вопрос и тут же начала, как обычно, отгадывать. — Загар не слишком хороший. Где-то в холодном климате или там, где всё время облачно?

— Почти всё время сидел в помещении, — ответил Кларк совершенно честно.

Вместе с парой недоносков в проклятом фургоне связи на вершине холма посреди джунглей, подумал он. Как в плохие старые дни. Почти. Несмотря на всю свою проницательность, жена почти никогда не догадывалась, где он бывал. С другой стороны, ей и не следовало знать об этом.

— Сколько времени...

— Всего пару дней, затем снова придётся уезжать. Важная работа.

— Это как-то связано с... — Сэнди кивнула в сторону телевизора, стоявшего в кухне.

Кларк только улыбнулся и покачал головой.

— Как ты думаешь, что там случилось?

— Насколько мне известно, просто здорово повезло наркомафии, — ответил он шутливо.

Сэнди знала, как относится её муж к торговцам наркотиками и почему. У каждого в душе скрывалась ненависть к чему-то. Ненависть к наркотикам сжигала душу Кларка — и его жены. Она слишком долго была медицинской сестрой, слишком часто видела последствия наркомании. Кларк читал лекции своим девочкам только по этому вопросу, и, хотя они относились к наставлениям старших с таким же отвращением, как пара любых других здоровых подростков, Мэгги и Патриция никогда не приближались к этой линии, не говоря уже о том, чтобы пересечь её.

— Похоже на то, что президент с трудом сдерживает себя.

— А как бы ты чувствовала себя на его месте? Директор ФБР был его другом, насколько могут быть друзьями политические деятели. — Кларку захотелось как-то смягчить это заявление. Сам он относился к политическим деятелям с недоверием, даже к тем, за кого голосовал.

— И что он собирается теперь предпринять?

— Не знаю, Сэнди. — Я ещё не обдумал план операции. — Где девочки?

— Они ушли в Буш-Гарденс со своими друзьями. Гам установлены новые аттракционы, и сейчас они, наверно, носятся на них и визжат от страха.

— У меня есть время принять душ? Сегодня весь день я переезжал с места на место.

— Ужин будет готов через пятнадцать минут.

— Отлично. — Он снова поцеловал её и направился в спальню со своим чемоданом. Перед тем как войти в ванную, он сложил грязное бельё в корзину.

Кларк решил, что посвятит один день отдыху с семьёй, а затем примется за планирование операции. Спешить с этим не стоит. При операциях такого рода спешка кончается смертью. Он надеялся, что политики поймут это.

Нет, разумеется, не поймут, сказал он себе по пути к душу. Этого они никогда не понимали.

— Не переживай, — сказала Хуану Мойра. — Ты устал. Извини, что я так утомила тебя. — Она прижала его лицо к своей груди. Мужчина, в конце концов, не машина, а пять раз на протяжении одних суток... разве можно ожидать большего от любовника? Ему нужно поспать, отдохнуть. Как, впрочем, и ей самой, поняла Мойра засыпая.

Через несколько минут Кортес осторожно освободился от её объятий, прислушиваясь к медленному, спокойному дыханию женщины, глядя на мечтательное выражение её умиротворённого лица. Как же ему поступить, черт побери? Что предпринять? Позвонить по телефону — рискнуть всем ради короткого разговора по линии, не защищённой от прослушивания? Колумбийская полиция, или американцы, или кто-нибудь ещё уж точно установили жучки на всех этих телефонах. Нет, это более опасно, чем ничего не предпринимать.

Профессионализм офицера-разведчика говорил ему, что безопаснее всего дать событиям развиваться своим чередом. Кортес опустил голову и посмотрел на себя.

Ничто несравнимо с тем, чего он сумел добиться. Эта мысль пришла ему в голову впервые за длительное время.

* * *

Группа «Кинжал», разумеется, совершенно — если не блаженно — не подозревала о том, что случилось накануне. В джунглях нет службы новостей, а радиосвязью они могли пользоваться лишь для получения распоряжений и передачи собранной информации. Ввиду этого переданное им новое распоряжение показалось крайне неожиданным. Чавез и Вега снова несли дежурство на наблюдательном пункте, перенося влажную духоту, которая последовала за сильнейшей грозой. На протяжении предыдущего часа выпало два дюйма дождя, и наблюдательный пункт превратился теперь в мелкую лужу. Ожидалось, что ещё до того, как рассеются тучи, после обеда снова пойдёт дождь.

Появился капитан Рамирес, причём появился совершенно неожиданно, удивив на этот раз даже Чавеза, который гордился своим мастерством поведения в лесу.

Сержант тут же успокоил себя, подумав, что капитан научился передвигаться настолько бесшумно, потому что многое перенял у него.

— Привет, капитан, — поздоровался со своим офицером сержант Вега.

— Ну что там происходит? — спросил Рамирес. Чавез ответил на вопрос капитана, не отрывая глаз от бинокля.

— Наши два друга наслаждаются утренней сиестой. — После обеда, подумал он, наступит время ещё для одной, разумеется. Следующее заявление капитана заставило его опустить бинокль:

— Надеюсь, им нравится отдых. Он для них последний.

— Как вы сказали, капитан? — озадаченно переспросил Вега.

— Сегодня вечером за нами прилетит вертолёт. Этот аэродром представляет для нас посадочную площадку, парни. — Рамирес указал на взлётно-посадочную дорожку. — Перед тем как улететь отсюда, мы все уничтожим.

Чавез на короткое время задумался над словами капитана. Он всегда ненавидел торговцев наркотиками. Время, в течение которого Чавез был вынужден сидеть здесь и следить за тем, как эти ленивые мерзавцы занимались своим грязным делом в сущности абсолютно безнаказанно, подобно игрокам на поле для гольфа, ничуть не изменило его точку зрения.