Прямая и явная угроза - Том Клэнси

— К нам едут гости. Судя по звуку, это грузовик, сэр.

— «Кинжал», говорит «Шестой», — немедленно скомандовал Рамирес. — Всем отступить к западной стороне и спрятаться в укрытия. «Передовой», отойдите назад!

— Выполняю. — Чавез оставил свой наблюдательный пост на просёлочной дороге и бросился бежать мимо сарая — он обогнул его на приличном расстоянии — через взлётно-посадочную полосу. Там он увидел Рамиреса и Гуэрру, которые оттаскивали мёртвых охранников к дальнему краю леса. Он помог сначала капитану, а потом, вернувшись на площадку, и Гуэрре. Всем троим удалось укрыться за двадцать секунд до появления грузовика.

Грузовик ехал с включёнными фарами. Их свет метался по дороге то влево, то вправо, освещая кусты, и остановился, наконец, рядом с сараем. Ещё до того, как был выключен двигатель и приехавшие спрыгнули на землю, было видно, что они озадачены. Как только водитель выключил фары, Чавез надел очки ночного видения;

На этот раз, их было четверо: двое в кабине и двое в кузове. Старшим был, по-видимому, водитель. Он огляделся по сторонам, не скрывая раздражения. Ещё через мгновение он что-то крикнул, ткнув пальцем в сторону одного из тех, что спрыгнули из кузова. Мужчина направился прямо к сараю... ( — Черт побери! Рамирес включил рацию. — Всем лечь! — приказал он безо всякой необходимости.)... и резким рывком распахнул дверь.

Пробив крышу, бочка с бензином, подобно космической ракете, взлетела вверх, оставляя за собой огненный след. Пламя от взрыва остальных бочек брызнуло по сторонам. Казалось, мужчина, который открыл дверь сарая, распахнул двери ада, но уже в следующее мгновение его чёрный силуэт исчез в пламени. Двух его спутников, что стояли поблизости, тоже поглотил этот бело-жёлтый пылающий костёр. Третий бросился бежать прямо в сторону солдат, но капли горящего бензина из взлетевшей бочки попали на него, и он превратился в пылающий факел, не успев сделать и десяти шагов. Кольцо огня охватило ярдов сорок, а в центре его метались четверо ещё живых людей, их пронзительные крики доносились сквозь низкое гудение пламени. И тут, прибавив новую силу к бушующему пожару, взорвался топливный бак грузовика. В общей сложности там находилось более двухсот галлонов бензина, и над лесом поднялось грибовидное облако, освещённое снизу языками пламени. Меньше чем через минуту к реву огня добавились хлопки рвущихся патронов в оружии охранников и вновь прибывших. Только ливень, прошедший в сумерках, помешал пламени перекинуться на окружающий лес.

Чавез обратил внимание, что лежит рядом с минёром.

— Твоя ловушка здорово сработала.

— Жалко, что эти мудаки приехали так быстро. — К этому времени крики уже стихли.

— Это верно.

— Всем собраться, — скомандовал по радио капитан Рамирес. Все подошли к капитану. Никто не пострадал.

Пожар быстро стихал. Бензин разнесло на большую площадь, и его тонкий слой быстро выгорел. Через три минуты от пожара осталась широкая выжженная площадка, по периметру которой все ещё горели трава и кусты. От грузовика остался почерневший остов, освещённый ящиком горящих факелов в кузове. Они будут гореть тут дольше всего.

— Что за чертовщина? — удивился капитан Уиллис, сидевший в левом кресле вертолёта. Они только что подобрали первую группу и набирали крейсерскую высоту. В системе ночного видения яркий отблеск на горизонте казался рассветом — Не иначе, разбился самолёт Да ведь это прямо на пеленге, где нам нужно забрать последнюю группу! — с опозданием понял полковник Джоунс.

— Превосходно.

— Бак, имей в виду, что в районе приземления номер четыре возможна вражеская активность.

— Слушаюсь, полковник, — коротко ответил сержант Циммер.

Полковник Джоунс продолжал выполнять задание. Он скоро и так узнает все.

Стоит ли торопиться?

Через тридцать минут после взрыва пламя исчезло, и пожарище остыло до такой степени, что сержант, собирающий разведданные, надел перчатки и пошёл к сараю, чтобы забрать то, что осталось от взрывного устройства. Ему удалось найти часть одного контакта, но в остальном попытка оказалась безуспешной.

Трупы оставили на месте, не попытались даже обыскать, несмотря на то, что можно было найти документы, удостоверяющие личность. Кожаные бумажники хорошо противостоят огню, и их отсутствие заметили бы. Трупы охранников снова оттащили на середину северной части площадки, где должен был совершить посадку вертолёт.

Рамирес расположил солдат таким образом, что, если бы пожар заметили и сообщили о нём, отделение оказалось бы готовым встретить противника. Затем пришлось подумать о том, что самолёт мог прилететь за грузом наркотиков сегодня ночью.

По опыту они знали, что до этого момента больше двух часов, но полной уверенности не было, так как они только однажды наблюдали всю процедуру.

Что, если самолёт всё-таки прилетит? — задал себе вопрос Рамирес. Он уже думал о такой возможности, но сейчас она переросла в реальную опасность.

Нельзя допустить, чтобы команда самолёта сообщила о том, что видела большой вертолёт. С другой стороны, самолёт, пробитый пулями, явится не менее убедительным доказательством их пребывания здесь.

Тогда какого черта нам приказали убить двух несчастных охранников и улететь на вертолёте прямо с аэродрома, вместо того чтобы сделать это с заранее подготовленной эвакуационной площадки, подумал Рамирес.

Действительно, вдруг самолёт совершит посадку?

У него не было ответа на этот вопрос. Но, поскольку посадочная площадка не будет обозначена факелами, самолёт может не приземлиться. Более того, на грузовике доставили небольшую рацию, работающую на СВЧ. Контрабандисты поняли, что им понадобятся радиокоды, чтобы убедить экипаж самолёта в безопасности приземления. А что, если самолёт станет просто барражировать над аэродромом?

Так скорее всего и произойдёт. Сумеет ли вертолёт сбить его? Что, если он попытается и потерпит неудачу? Что, если? . Что, если?.

Перед высадкой Рамирес пришёл к выводу, что операция блестяще спланирована, предусматривает все случайности. Может быть, так оно и было, но теперь планируемое пребывание прерывают, их эвакуируют, забирают, а план рушится. Какому идиоту пришло такое в голову?

Что происходит, черт побери? — в который раз подумал он. Солдаты надеются на него, считают, что он располагает информацией, имеет представление о целях операции, рассчитывают на его опыт командира, на его уверенность и твёрдость. А ему приходится притворяться, будто все и на самом деле так. Однако это, разумеется, ложь. По ходу операции он всего лишь понял, как мало о ней знает.

Рамирес привык, что его передвигают с места на место, словно шахматную фигуру, — такова участь младшего офицера. Но ведь сейчас ведутся настоящие боевые действия. Шутка ли — шесть мёртвых тел.

— «Кинжал», говорит «Ночной ястреб», — послышалось в наушнике его высокочастотной раций.

— «Ночной ястреб», это «Кинжал». Посадочная площадка на северном краю «Рено».