Принцесса крови - Дмитрий Агалаков

— Жанна обещала мне что-то важное. — Он посмотрел на девушку. — Не так ли? И еще просила меня, чтобы пришел нотариус.

— Именно так, мой повелитель, — поклонилась Жанна.

— Что ж! — Карл Валуа похлопал в ладоши, и в покоях появился королевский нотариус с писчим прибором. — Он перед вами, Жанна! Прошу вас…

Жанна кивнула.

— Я хочу, что бы вы, мой благородный дофин, передали мне во владение Францию.

Брови Карла Валуа нахмурились:

— Я не понимаю…

— Все очень просто, — твердо сказала Жанна. — Я хочу, что бы вы передали мне ваше королевство. Сделайте так, как я прошу, и верьте мне.

Герцог Алансонский, наслышанный о чудесной Деве, смотрел на нее во все глаза и не мог промолвить ни слова. Потерял дар речи и нотариус — он даже боялся поднять глаза на господ. Зато решился открыть рот первый министр.

— Но… это немыслимо, — проговорил Ла Тремуй. — Дама Жанна…

— Нет, монсеньер, это мыслимо и разумно. Я прошу вас, мой дофин!

— Сделайте так, государь, как она просит вас, — сказал женский голос. Все обернулись — в дверях стояла Иоланда Арагонская. — Нам стоит доверять нашей гостье.

Карл Валуа был в замешательстве.

— Матушка…

— Государь, — проговорила Жанна, — я прошу вас…

Король взглянул на своего нотариуса:

— Пиши!

Нотариус осторожно сел за один из столиков, разложил свиток, поставил чернильницу, обмакнул в чернила перо.

— Готов?

— Да, ваше величество, — откликнулся чиновник.

— Я, милостью Божией король Франции Карл Седьмой Валуа, дарую Королевство Францию Даме Жанне. — Он посмотрел на девушку. — Этого… достаточно?

Жанна подошла к столу, взглянула на бумагу.

— Поставьте подпись.

Карл подошел к столу, взял перо и поставил свою подпись. В покоях было тихо, только жестко скрипело гусиное перо по бумаге.

— Теперь — все?

— Да, государь. — Она взяла свиток. — Будучи королевой Франции, я вручаю мое королевство Царю Небесному!

Она закрыла глаза. Затаив дыхание, все наблюдали за тем, как шевелятся губы девушки в мужском костюме, точно она творила молитву. Шли минуты. Ла Тремую хотелось броситься на нее и надавать ей по щекам. Он взглянул на короля. Тот впился взглядом в «опасную чудачку, колдунью и авантюристку», каковой ее уже окрестил первый министр, и губы его тоже что-то шептали.

— Благослови меня, Господи, совершить этот дар, — наконец-то очень тихо проговорила она.

И только тут открыла глаза.

— Царь Небесный принял мой дар и внял моей просьбе, — сказала девушка. — Он дарует Королевство Францию вам, мой благородный дофин, как единственному наследнику этой священной земли. Отныне королевство ваше. Франция принадлежит только вам — безраздельно! Все, кто посягают на него, будут жестоко покараны Господом Богом! Да будет так!

Карл Валуа наконец-то проглотил слюну. Герцог Алансонский, кажется, хотел воскликнуть: «Господи Всемогущий, такого я еще не видал!» Ла Тремуй просто отказывался верить в происходящее. «Вот чертовка! Хитрая бестия! — повторял он про себя. — Да как земля ее носит? На костре ей самое место!» Он осторожно взглянул на двери. Иоланда Арагонская, так и стоявшая там, смотрела именно на него и торжествующе улыбалась. От нее не укрылись его чувства. Раньше он боролся с одной злодейкой, а теперь их стало две. Прежде он думал, что победил — и королева уже никогда не поднимет голову! Но она оказалась, как Лернейская гидра, которой Геракл срубал одну голову, а на том месте вырастало две.

Именно такие мысли терзали герцога Ла Тремуя, когда он, спустя час после передачи королевства Царем Небесным — Карлу Валуа, сидел в кругу придворных за обеденным столом в парадной зале и рвал на части зажаренного каплуна. Он ел его так, как уже сытый волк ест свою добычу, набивая утробу впрок. Без удовольствия. Он пил вино и не ощущал прелести старого доброго бургундского, а ведь так любил его, предпочитая всем другим винам! Надо было решиться на ответный удар — и как можно скорее. Пока его, «несчастного Геракла», гидра не пожрала окончательно.

— Не дай-то бог нам ошибиться, государь, — проговорил Ла Тремуй, оставшись в узком кругу семьи короля. В покоях находилась королева Мария, лакомившаяся пирожными, теща короля Иоланда Арагонская, Луи де Бурбон и Реньо де Шартр. Первый министр специально выбрал время, когда Жанна и д, Алансон отправились на охоту. — Я не хочу сказать ничего предосудительного о Даме Жанне, напротив, она — яркая личность. — Он набрался смелости. — И все же всем нам стоит помнить: Господь не любит самозванцев, а главное — жестоко карает тех, кто слепо идет за ними. — Эта реплика приковала общее внимание к Ла Тремую. — Пока что мы видели только фокусы, государь. А ведь мы, кажется, готовы идти за лотарингской девой, куда она позовет нас. Не так ли?

— Не стоит преувеличивать, монсеньер, — возразила Иоланда, царственно восседая в кресле. — Наши планы совпадают как нельзя лучше. Деве Жанне ее голоса говорят о том, что она должна снять осаду с Орлеана и выгнать англичан с французской земли? Прекрасно — это и наша задача. Жанна утверждает, что должна короновать короля в Реймсе? Еще лучше. Все французские короли, начиная с великого Хлодвига, короновались в Реймсе.

Карла Валуа раздражали вечные пикировки тещи и Ла Тремуя. И потому он чаще всего отворачивался от того, кто возражал. На это и рассчитывал Ла Тремуй. И все же в этом споре первый министр шел ва-банк. С того самого часа, когда Карл Валуа и Жанна беседовали в проеме окна, король открыто симпатизировал новоявленной спасительнице. Вот бы узнать, что она рассказала ему! Но на этот счет король был нем как рыба.

— Все верно, ваше величество, — поклонился Ла Тремуй Иоланде. — Но есть одно но. Мы должны знать наверняка, что Жанна именно та, за кого себя выдает.

— Вы говорите о ее происхождении? — нахмурилась Иоланда Арагонская.

— О нет! Я говорю о ее божественной миссии. Это не шутка — посланница небес! Говорить с Господом! Кроме Жанны существуют иерархи католической церкви. Никому на целом свете не разрешено вот так запросто говорить от имени Бога, кроме папы. Так вот, если Жанна не та, за кого себя выдает, а мы пойдем у нее на поводу, как посмотрит на это Святая церковь?

Взоры присутствующих немедленно обратились на архиепископа Реймсского — от первосвященника Буржского королевства зависело очень многое! Реньо де Шартр был очень сосредоточен, слушая Ла Тремуя.

— И что же вы предлагаете, монсеньер? — спросила у первого министра Иоланда Арагонская.

— Мы должны испытать ее, — развел тот руками. — Церковь и светская власть.

— Испытать, но как? — вопросил король.

— Уточните, монсеньер, — согласилась Иоланда.