Тяжкие последствия - Михаил Француз

уже, а не «бабочка»? Или всё ещё не догадывается? Спросить, что ли?

***

Сегодня Лекс снова ужинал с нами. И аппетит его сегодняшний был даже лучше, чем вчерашний. Вот что животворящая физческая работа на свежем воздухе делает!

- Не думал на совсем обосноваться на ферме? – с улыбкой поинтересовался я.

- Знаешь, Кларк, действительно подумывал, - признался Лекс.

- Но что же останавливает?

- Официальный статус, Кларк, - без улыбки ответил Лекс. – Есть двери, в которые входить гораздо проще сыну миллиардера, чем фермеру. Понимаю, - остановил мои готовые уже сорваться возражения он. – Что тебя, к примеру, никакие двери не остановят. Но, всё же, иногда войти через парадный вход эффективнее, чем вломться в него же.

- Тебе видней, - пожал плечами я и отпил горячего компота. – Когда планируешь возвращаться?

- Эм… думаю, что через недельку, - ответил он. – В субботу мы с Лукасом проведём мероприятие, которое выведет на чистую воду отца. И вот сразу после него…

- Нужна помощь? Подстраховать?

- Затем и пришёл сегодня, - сказал он. – Просьба будет: не вмешивайся.

- О как? – округлил глаза я. – А будет повод?

- Ну, мы будем бренчать оружием. И ты можешь посчитать, что кто-то из нас в опасности, - уклончиво ответил Лекс.

- А это будет не так?

- Не так. Ну, или не совсем так, - отозвался он.

- Нет, Лекс. Можешь на меня обижаться, но я подстрахую. Вмешаюсь только уж в самом крайнем случае, - покачал головой я.

- Ладно, - улыбнулся Лекс. – Договорились.

***

Утром, в школе с пафосом, в новенькой парадной форме капрала Морской Пехоты появился Уитни Фордман. Что сказать? Носить её красиво он научился!

Не удержавшая чувств Лана даже бросилась к нему по коридору и радостно повисла на шее… потом опомнилась и отпрыгнула. Всё же, она теперь не его девушка. Я… сделал вид, что этого её порыва не заметил. Хотя, мне было неприятно. Да.

- Здравствуй, Фордман, - подошёл и поздоровался я с ним, как и полагается, за руку, по-мужски.

- Здравствуй, Кент, - криво улыбнулся он, глядя в мои глаза.

- Ты надолго, Уитни? – поинтересовалась Лана.

- На пару дней, - со вздохом ответил Фордман. – Дали небольшой отпуск после Индонезии, только сегодня приехал. А после завтра уже отбывать в новую командировку. В Афганистан, - после этих его слов я помрачнел. А ещё глянул на те часы, которые подарил ему перед отбытием того в учебку. «Пимпочка» была скручена, а кнопка вдавлена внутрь намертво…

***

Вечером, в Тэлоне была, стараниями Ланы, устроена вечеринка, в честь возвращения Уитни. Я не мешал. В конце концов, прекрасно понимаю чувства солдата, вернувшегося домой из… да не важно даже откуда. Главное, что вернувшегося. И домой.

Есть, конечно, психически нездоровые люди, которые, вернувшись с войны на гражданку, всячески пытаются привлечь к себе внимание, продолжая носить элементы военного обмундирования, постоянно к месту и не к месту вспоминая войну… в особенно запущенных случаях, спать на улице, в выкопанном в своём дворе окопе с винтовкой… Но это не столько ПТСР, сколько нездоровое желание вые… выпендриться. Привлечь к себе внимание, к тому, какой он «вояка» «страдалец»… Нормальные, психически устойчивые мужчины, возвращаясь домой, даже из очень хреновых мест, радуются. Радуются тому, что живы. Тому, что всё кончилось. Что здесь – это не там.

Ну и стараются поменьше болтать о том, как оно было «там». Это физически неприятно. Ведь «там»… было всякое. И за многое из того, что было «там», стыдно.

Уитни был психически устойчивым парнем. Он радовался. Общался с парнями из своей команды, с девчонками из поддержки. Много не пил, рассказывал не очень много, и, в основном, про учебку. Ну и про мирные дни в командировке.

Никакие «Смоллвильские» неожиданности вечеринку не омрачили. Не считать же серьёзным происшествием перепившего футболиста, который заблевал туалет и разбил раковину? Сам не поранился, и ладно.

Вечеринка закончилась, гости разошлись. А вот Фордман задержался. Пока Лана наводила порядок в зале, мы с Уитни присели в углу на диванчики.

- Кент, - опустив глаза и убрав улыбку, начал говорить Фордман. – Между нами было всякое раньше. Ты увёл мою девушку…

- Это жизнь, - философски пожал я плечами. – В ней действительно случается всякое. Надеюсь, ты не держишь на меня зла?

- Нет. Сейчас, нет… было время, когда злился. Очень злился. Хотел даже выбросить часы, - непроизвольно нащупал он названный предмет на своей руке. – Хорошо, что не выбросил… та кнопка… я нажал её.

- Я вижу, - вздохнул я. – Тяжко пришлось?

- Трое суток в отрыве от своих, - тихо проговорил Уитни. – Пайки и вода кончились. Основные силы отошли на тридцать километров… без нас. Как потом выяснилось… - я не прерывал. Не задавал вопросов. Захочет, расскажет больше. Нет, значит нет. – От взвода половина осталась… без ранений я один… Только тогда я нажал на кнопку… - зло сжал кулаки он. – Надо было раньше! – я ничего на эту его вспышку не ответил. Даже вид делать не буду, что понимаю его. Такое… очень трудно пережить, когда мог спасти, но не спас. И плевать, какие на то были причины.

- Когда нажал, что-то случилось. Не знаю что, я закрыл в тот момент глаза. Просто, раз, и все мы уже в другом месте. Нет ни взрывов, ни стрельбы, раны обработаны… и совсем не такие серьёзные, как были секунду назад… Мы все… все, кто выжил, поклялись молчать о произошедшем. Да и что бы мы рассказали-то? – криво ухмыльнулся Фордман. – Нас бы всем взводом в дурку упекли… или в застенки ЦРУ…

- Покажешь? – протянул руку я. Уитни поднял глаза, какое-то время смотрел, пытаясь понять для себя что-то, потом снял с руки часы и протянул их мне.

Я посмотрел на них, уцепился ногтями за едва-видимый кончик кнопки, не утопленный в «теле» часов и вытянул всю кнопку наружу. Потом показательно покрутил её на разное количество оборотов в одну сторону, в другую, понажимал кнопочки настроек часов. Даже подсветку включил раз пять. А в конце, достал из кармана защитную крышечку для кнопки, точно такую же, как была там