Последний Катон - Матильда Асенси

— Это «адхан», — сказала Дория, которую людской поток, похоже, неумолимо толкал на Фарага, — призыв к молитве.

«Ла илаха илла Аллах ва Мухаммад расул Аллах, — продолжал напевно выкрикивать усиленный громкоговорителями голос муэдзина. — Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет — пророк его».

— Пойдёмте отсюда, — проговорил Кремень, тараня толпу, чтобы расчистить нам проход.

С величайшим трудом нам удалось выйти в открытый двор, «сахн», и сделали мы это в последний момент, потому что ещё до того, как мы смогли заполучить назад свою обувь, мечеть наполнилась до предела.

— Утро вечера мудренее, — ободряюще заявил Фараг, с улыбкой оглядываясь по сторонам.

— Пойдём, — сказал Дория. — Я отвезу вас в гостиницу, и вы сможете отдохнуть. Я позвоню монсеньору Льюису, чтобы из аэропорта привезли ваш багаж.

— Он ещё в самолёте? — удивлённо спросила я и тут же пожалела о том, что обратилась к ней даже с этим простым вопросом.

— Я приказал не выгружать вещи, — пояснил Глаузер-Рёйст, — на случай, если нам удастся пройти испытание в течение дня.

— Боюсь, что не получится, Каспар.

— Если хотите, — не унималась Дория, демонстрируя лучшую свою улыбку и снимая с головы покрывало, — сегодня вечером я свожу вас на ужин в один из лучших в Стамбуле ресторанов. Интереснейшее место, где можно увидеть настоящий танец живота.

— Перед уходом нам не мешало бы осмотреть этот двор, — сердито заметила я.

Какой странной компанией мы были… Единственным возможным связующим между всеми нами был Кремень, который понятия не имел, что происходило в его войсках.

— Но сейчас они молятся! — возразила Дория. — Они будут оскорблены. Лучше вернуться завтра.

Глаузер-Рёйст взглянул на меня.

— Нет, доктор права. Осмотрим это место. Если сделать это незаметно, мы никому не помешаем.

— Кому-то придётся тем временем присматривать за привратником, — вставил Фараг. — Он глаз с нас не сводит.

— Наверное, это ставрофилах, наблюдающий за испытанием, — пошутила я.

Эта дура Дория молниеносно обернулась к нему.

— Серьёзно? — чуть ли не крикнула она. — Ставрофилах?

— Дория, Господи! — оборвала я её. — Это же не игрушки! Прекрати на него пялиться!

Привратник, старик с редкой бородкой и белой шапочкой, похожей на яичную скорлупу, на макушке, нахмурился, не сводя с нас глаз со своего поста у ворот.

— Дория, идите вы, — распорядился Кремень. — Поговорите с ним, верните ему покрывала и отвлеките, как только сможете.

Злорадно усмехаясь, я вручила Дории своё покрывало и осталась с Фарагом и капитаном. Как часто мы играли вместе в детстве и, слава Богу, как по-разному в конце концов сложились наши жизни!

— Давайте разделимся, — сказал Глаузер-Рёйст, как только Дория отошла. — Пусть каждый осмотрит треть двора. Вы, доктор, не подходите к фонтану омовений. Может начаться целая революция. Им займёмся мы.

Так что они оставили меня одну и направились прямо к «шадирвану», фонтану для омовений в виде газетного киоска. Доставшийся мне участок на левом краю ограниченного свободного пространства не представлял собой ничего интересного. Мощённый камнем пол, деревья и отделяющие двор от улицы стены ничем не привлекали внимание. Лениво бродя под портиком, я остановилась понаблюдать за Дорией, ведущей глупый спор с привратником мечети. Старик смотрел на неё как на идиотку, каковой она и была, или на дьявола во плоти, каковым она тоже являлась, и, казалось, был готов выгнать её отсюда взашей. Интересно, что за глупости она говорила этому бедолаге, что он так завёлся.

Однако времени на то, чтобы разузнать это, у меня не осталось, потому что на плечо мне легла рука Фарага, заставившая меня развернуться к нему, а он, очаровательно улыбаясь, глазами указал мне на капитана.

— Нашли, — прошептал он, всё так же улыбаясь. — Надо торопиться.

Спокойным шагом мы прошли к той стороне «шадирвана», где находился Глаузер-Рёйст.

— Что вы нашли? — спросила я, подходя к нему и тоже улыбаясь.

— Христограмму Константина.

— В мусульманском фонтане для омовений? — изумилась я. — Это невозможно.

Перед тем, как приступить к пяти ежедневным молитвам, предписываемым Кораном, мусульмане производят сложный ритуал омовения, заключающийся в омовении лица, ушей, головы, ладоней, рук до локтей, щиколоток и ступней ног. Для этого во всех мечетях на входе установлены фонтанчики, через которые проходят верующие перед тем, как зайти в «харам» или молитвенный зал.

— Она очень хорошо замаскирована, — пояснил Фараг. — Как будто мозаика, кусочки которой перемешали и разместили на дне фонтана.

— На дне фонтана?

— Тут двенадцать кранов, и вода льётся в каменный водосток, дно которого вымощено кусочками нашей христограммы. Это значит, что ключ в «шадирване». Капитан ищет дальше. Нам нужно поторопиться, потому что Дория не сможет отвлекать привратника вечно, так что быстренько смотри и скорее отходи подальше.

Я в точности последовала указаниям Фарага, обменявшись с капитаном понимающим взглядом, как только подошла к нему достаточно близко. Они были правы в своих заключениях. Центр фонтана представлял собой каменный цилиндр, из которого выходило двенадцать медных кранов, а под ними находился водосток шириной чуть меньше метра, окружённый небольшим ограждением. Там на дне, почти скрытые под грязной водой, оставшейся после недавних массовых омовений, виднелись каменные блоки со стёртым рельефом, в которых, зная, что ищешь, легко можно было угадать отдельные части христограммы Константина. «Хорошо, — подумала я, поджимая губы, — в чём же тут дело? Что нам теперь нужно сделать?» Несмотря на то что меня предупредили об опасности, которой было чревато моё пребывание рядом с «шадирваном», я сама не заметила, как машинально открыла кран, и, хоть никакой вселенской катастрофы не последовало, это движение навело меня на одну мысль, которую я, естественно, немедленно воплотила в жизнь: сняв туфли на глазах у шокированных капитана и Фарага, я влезла в водосток, чтобы проверить, не кроется ли секрет в том, чтобы встать на камни. Разумеется, это ни к чему не привело, но так как дно было очень скользким, отступив на шаг, чтобы выбраться назад, я покачнулась и сбоку задела торчащий передо мной кран. Интересно, что при этом кран, не ломаясь, загнулся кверху, обнаружив под собой пружину, которая свидетельствовала о том, что мы что-то нашли. Увидев её, Фараг с капитаном решили последовать моему примеру, прямо в ботинках залезли в жёлоб и, словно обезумев, начали колотить по всем кранам. Как бы странно это ни показалось, с того момента, как я влезла в воду, до тех пор, пока все двенадцать кранов были подняты и пол разверзся у нас под ногами, не могло пройти больше, чем максимум полминуты, но, вспоминая об этой сцене, я вижу её словно в замедленной съёмке.

Двенадцать камней, составлявших дно водостока, подались под нашим весом, будто получившая удар челюсть, швыряя нас в пустоту и снова становясь на место, пока, летя вниз, мы видели, как отдаляется и исчезает свет над нами. В другой момент я бы завизжала как сумасшедшая (как это и было, когда мы падали из крипты церкви Санта-Мария-ин-Космедин в Великую клоаку) и замахала руками в воздухе, пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться, но теперь, уже на пятом круге Чистилища, я знала, что возможно всё, что угодно, и даже не испугалась. Когда я сильно, с плеском и шумом плюхнулась в мягко принявшую меня воду, меня удивил только её ледяной холод. Я задержала дыхание и, когда погружение кончилось, дёрнула ногами, чтобы всплыть на поверхность и высунуть голову. Кроме того, что вокруг стояла вонь, тут ещё было темно, как у негра в желудке. Рядом со мной послышался плеск.