Последний Катон - Матильда Асенси

— Не могли бы вы описать, какой была церковь Апостолов? — спросил Кремень, чтобы направить разговор в нужное русло.

Дория открыла лежавшую перед ней папку и раздала направо и налево несколько больших листов.

— В основу планировки храма был заложен греческий крест, сверху он был украшен пятью большими голубыми куполами: по одному на конце каждой ветви креста, плюс ещё один громадный купол в центре. Точно под ним находился алтарь, сделанный из чистого серебра и покрытый мраморным балдахином в форме пирамиды. Вдоль внутренних стен ряды колонн образовывали на верхнем этаже галерею, подняться на которую можно было только по винтовой лестнице.

— Если от храма ничего не осталось, откуда у вас все эти данные? — Иногда Кремень демонстрировал чудесную недоверчивость. Я почувствовала себя в долгу перед ним за то, что он поставил под сомнение познания Дории. В эту минуту до меня дошёл первый из листов с чёрно-белым изображением виртуальной реконструкции Апостолейона с его пятью куполами и множеством окон, вдоль и поперёк испещрявших стены.

— Но, капитан!.. — возразила Дория очаровательно милым голоском. — Не хотите же вы, чтобы я перечислила вам все источники!

— Да, хочу, — проворчал капитан.

— Ну, для начала следует отметить, что на сегодняшний день сохранились две церкви, построенные по образцу Апостолейона: венецианский собор Святого Марка и церковь Сен-Фрон в Перигё, во Франции. Кроме того, сохранились описания Евсевия, Филосторгия, Прокопия и Феодора Анагноста. К тому же имеется длинная поэма X века под названием «Описание храма Двенадцати Апостолов», написанная неким Константином Родосским в честь императора Константина VII Багрянородного.

— Кстати… — резко перебила её я, — этот император написал замечательный трактат о нормах поведения при дворе, который использовался в средние века в качестве учебника при дворах европейских королей. Дория, ты об этом читала?

— Нет, — мягко ответила она, — возможности не было.

— Как только сможешь, обязательно почитай. Очень познавательно.

Как я и подозревала, её блестящие познания о Византии ограничивались архитектурой. Её эрудиция была вовсе не такой широкой, как она старалась нам показать.

— Конечно, Оттавия. Но возвращаясь к интересующей нас теме, — с этого момента она меня полностью игнорировала, — должна заметить, капитан, что в моём распоряжении было множество других источников, хотя перечислять их было бы пустой тратой времени. В любом случае, если хотите, я с удовольствием передам вам мои записи.

Кремень односложно отказался от этого предложения и врос в кресло.

— Дория, пожалуйста, расскажите нам о месте расположения, — с улыбкой попросил Фараг, склонившийся над столом, сложив руки, словно льстивый школьник.

— Моём? — с улыбочкой сказала эта идиотка, не сводя с него глаз.

Фараг с удовольствием рассмеялся в ответ.

— Нет, конечно, нет! О месте расположения Апостолейона.

— А! То-то я удивилась! — Меня охватило желание встать и прибить её, но я сдержалась. — Насколько нам известно, Константин Великий приказал построить свою усыпальницу на самом высоком холме Константинополя. Вокруг этого круглого сооружения была возведена первоначальная церковь Святых Апостолов. Потом с течением веков храм расширялся, пока не сравнялся по размеру со Святой Софией, и с этого момента начался его упадок. После строительства мечети Мехмет II ничего не оставил от старого храма.

— Мы можем посетить Фатих Джами? — поинтересовался Кремень.

— Конечно, — ответил ему Патриарх. — Но не беспокойте мусульманских верующих, потому что вас выгонят без всяких разговоров.

— Женщинам тоже можно туда войти? — полюбопытствовала я. Я была не очень сведуща в вопросах ислама.

— Да, — быстро ответила мне Дория с очаровательной улыбкой, — но только в разрешённые для этого места. Я пойду с тобой, Оттавия.

Краем глаза я взглянула на капитана, и он ответил мне лёгким пожатием плеч, означавшим, что ничего с этим не поделаешь. Если она захочет пойти с нами, она пойдёт.

Второй лист попал в мои руки только сейчас, и я увидела прекрасный византийский рисунок, на котором можно было ясно различить цвета куполов и стен — золотистый и красный, — какими они были в момент наибольшего расцвета. Внутри храма Мария и двенадцать апостолов ростом с колонны и стены созерцали вознесение Иисуса на небеса. Я не смогла удержаться от восторженного восклицания:

— Прекрасная миниатюра!

— Так ведь она твоя, Оттавия, — иронично ответила Дория. — Она находится в византийском кодексе 1162 года, хранящемся в ватиканской библиотеке.

Отвечать ей не стоило; если она думала, что я буду чувствовать себя виноватой за имевшие в истории место грабежи католической церкви, это её проблемы.

— Подведём итоги, — произнёс Глаузер-Рёйст, наклоняясь в кресле вперёд и поправляя свой помятый, но элегантный пиджак. — У нас есть город, славившийся в древнем мире богатством и роскошью и бывший хранилищем бесчисленных сокровищ и ценностей; в этом городе нам предстоит искупить, пока не знаем как, грех алчности, и сделать это нужно в церкви, которой уже нет и которая была посвящена двенадцати апостолам. Верно?

— Совершенно верно, Каспар, — подтвердил Фараг, поглаживая бороду.

— Когда вы хотите посетить Фатих Джами? — спросил монсеньор Льюис.

— Немедленно, — ответил Кремень, — разве что у Фарага и у доктора остались какие-то вопросы.

Мы оба покачали головой.

— Чудесно. Тогда в путь.

— Но, капитан!.. — Почему Дория упрямо говорила этим высоким нелепым голоском? — Ведь пора обедать! Профессор Босвелл, вы же согласитесь со мной, что перед выходом нам нужно что-нибудь поесть?

Я её точно убью.

— Дория, пожалуйста, зовите меня Фарагом.

Внутри меня взорвалось целое море огромных волн, разметав меня на микроскопические ядовитые кусочки. Что тут происходит?

С тяжёлым сердцем я последовала за отцом Каллистосом в столовую патриархата, где пара старушек-гречанок в головных уборах на турецкий манер подали нам великолепный обед, который я едва смогла пригубить. Дория уселась справа от меня, между мной и Фарагом, так что мне пришлось вынести много больше её глупой болтовни, чем мне бы хотелось. Но, думаю, аппетит у меня пропал не из-за этого, хоть, чтобы не привлекать к себе внимание, я съела немного рыбы и чуть-чуть смеси фаршированных овощей и острого печенья, которая напомнила мне вкусную сицилийскую капонатину. Это совпадение навело меня на мысль о том, что кухню можно считать чем-то вроде общей культуры средиземноморских стран, потому что везде нам подавали одни и те же продукты, приготовленные схожим образом. На десерт Вселенский Патриарх проглотил три-четыре маленьких молочных пудинга, соперничавших по белизне с его волосами, и все присутствующие, кроме меня, последовали его примеру. Я же выбрала нежную ряженку из овечьего молока в надежде, что она облегчит наверняка ожидавшее меня расстройство желудка.